Освящение храма: для чего и как проводят, последовательность, традиции

Освящение храма: для чего и как проводят, последовательность, традиции

Действия, совершаемые при освящении храма, имеют таинственное знаменование и древнее происхождение. Обряд освящения начинается молитвою и призыванием Святого Духа, потому что алтарь посвящается Всевышнему. Утверждение престола духовно указывает на вселение Господа среди верующих для их освящения. Доска престола утверждается четырьмя гвоздями для напоминания о пригвождении Спасителя ко кресту.

Углы престола, знаменующего гроб Христов, скрепляются особым благовонным составом (воскомастихом), для означения той благовонной мази, которою Никодим и Иосиф помазали снятое со Креста тело Спасителя. После утверждения престола совершается омовение его, которое есть древнее и священное действие.

Пример очищения храма Божия и алтаря предписан был в Ветхом Завете (Лев. 16, 16–20). Престол омывается сперва теплою водою с мылом, а потом розовою водою с красным вином, в воспоминание того, что Церковь омыта и освящена Кровию Иисуса Христа, которую прообразовала жертвенная кровь, излитая Моисеем на алтарь при освящении скинии (Лев. 8, 24).

Престол помазуется Миром в знак излияния благодати Божией. Миропомазание престола и храма употребляется издревле. Сам Бог повелел Моисею освятить елеем помазания алтарь в скинии, и Моисей помазал алтарь и освятил его (Чис. 7, 1).

После помазания престола на него возлагаются две одежды, соответствующие духовному значению престола как гроба Господня и Престола Царя Небесного. Нижняя одежда препоясуется вервию для напоминания о тех узах, которыми был связан Спаситель и приведен к первосвященникам Анне и Каиафе.

После освящения престола, жертвенника и утвари освящается и весь храм каждением, молитвою, кроплением святой водою и помазанием святым Миром стен храма. Каждение архиереем всего храма изображает славу Божию, в виде облака покрывающую ветхозаветное святилище (Исх. 40, 34; 3 Цар. 8, 10). Помазание стен Миром знаменует освящение храма благодатию Божиею.

После возвращения духовного собора в алтарь архиерей читает молитву, и возжигает своими руками первую свечу, и поставляет ее возле престола на горнем месте. Зажженная свеча указывает на то, что престол сделался истинным жертвенником Христовым, и изображает Церковь Христову, сияющую светом благодати и подающую свет всему миру.

По освящении храма бывает торжественный крестный ход со святыми мощами вокруг храма или в другой, ближайший, храм для перенесения мощей в новоосвященный храм. Это последнее действие означает, что благодать освящения переходит и преподается через первые храмы и что новый храм посвящается покровительству и защищению святых ходатаев прежнего храма.

Так и в Ветхом Завете при освящении храма Соломонова был перенесен из скинии кивот завета и поставлен во святом святых. Обнесение мощей (или антиминса с мощами) означает посвящение храма Всевышнему навек, а внесение их в храм знаменует вступление в новосозданную церковь Самого Царя славы Иисуса Христа, во святых почивающего. При этом шествии наружные стены храма окропляются святой водою.

Пред внесением мощей в храм архиерей поставляет дискос с мощами на особом столе пред затворенными вратами храма и возглашает: «Возмите врата, князи ваша» и проч. А певцы внутри храма поют: «Кто есть сей Царь славы?» Эти слова псалма, по объяснению святого Иустина мученика и святителя Иоанна Златоуста, имеют отношение к обстоятельствам вознесения Иисуса Христа на небо.

Когда Христос возносился на небо, тогда повелено было установленным от Бога высшим чинам ангельским отворить врата небесные, да войдет Царь славы, Сын Божий, Господь неба и земли и, взойдя, сидит одесную Отца. Но Небесные Силы, увидев своего Владыку в человеческом образе, в ужасе и недоумении спрашивали: «Кто есть сей Царь славы?» И Дух Святый отвечал им: «Господь сил, Той есть Царь славы».

И теперь, когда при входе в освященный храм, знаменующий собой небо, со святыми мощами или антиминсом, произносятся эти слова, пред глазами христиан как бы повторяется то же событие, свидетелями которого были небожители. Царь славы входит в храм со святыми мощами, на которых, по вере Церкви, невидимо почивает слава Распятого, «во святых почивающего».

Святые мощи вносятся в алтарь и полагаются под престолом, или в антиминсах, на том основании, что в первые три века христиане совершали богослужение на гробах мучеников, кровию которых основалась, утвердилась и укрепилась Церковь во всем мире. На Седьмом Вселенском Соборе было определено, чтобы храмы были освящаемы не иначе, как с положением в них мощей мучеников (7 прав.).

Новости Барнаула

Опросы

Спецпроекты

• Газ на Алтае
• Налоги для физических лиц
• FITamic
• FM-Продакшн
• Все проекты

• Правила поведения на сайте

• Алтай
• Барнаул
• Коронавирус сегодня
• Бийск
• Рубцовск
• Республика Алтай
• Политика
• Экономика
• Правила жизни Искателей
• Общество
• Недвижимость
• Происшествия
• Мобильный репортер
• Экология
• Здоровье
• Авто
• Инфографика
• Культура
• Туризм
• Спорт
• Наука
• Только о хорошем
• Тесты и игры
• Люди говорят
• Образование
• Кухня
• Дача
• Только на amic.ru
• Подкасты
• Вакансии
• А это вообще законно?!
• AmicМилосердие
• Марафон победы

Прямой эфир

Как проходит освящение храма и кто его может провести?

В понедельник, 21 сентября, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершит великое освящение барнаульского храма во имя святителя Димитрия, митрополита Ростовского. Редакция ИА “Амител” выясняла, как проходит процедура освящения храма и кто может провести этот обряд.

Зачем нужно освящать храм

Освящение храма — это важнейший обряд, без которого в храме нельзя проводить богослужения.

“Любой построенный или восстановленный храм всегда освящается, чтобы в нем совершали богослужения”, — пояснил корреспонденту ИА “Амител” пресс-секретарь Алтайской митрополии Русской православной церкви Владимир Матусов.

Если внутри алтаря был проведен ремонт, но престол не был поврежден или сдвинут с места, то проводится чин малого освящения храма. В этом случае престол, алтарь и весь храм окропляют святой водой.

Как проходит освящение храма

Чин освящения храма заключает в себя:

– устройство престола (святой трапезы);

– омовение и помазание его;

– облачение престола и жертвенника;

– освящение стен храма;

– перенесение и положение мощей под престолом и в антиминс (четырехугольный, из шелковой или льняной материи, плат со вшитой в него частицей мощей какого-либо православного мученика. — Прим. ред) ;

– заключительные молитвы, краткая лития и отпуст (благословение молящихся на выход из храма по окончании богослужения. – Прим. ред.).

“Само таинство начинается с освящения престола. Это самая главная святыня храма. Престол находится в алтаре, в него вкладывают частицы святых мощей. Это древняя традиция”, — рассказал корреспонденту ИА “Амител” пресс-секретарь Алтайской митрополии Русской православной церкви Владимир Матусов.

По его словам, затем освящают алтарь и сам храм. “Читают специальные молитвы, призывается благословение Божье. Служба занимает около часа. Всегда после освящения храма проводится Божественная литургия. Возглавлять служение литургии и чин освящения будет Святейший Патриарх Кирилл”, — отметил представитель Алтайской митрополии.

Кто может провести освящение храма

По правилам Православной церкви, освящение должен совершать архиерей. Но возможны ситуации, когда он посылает освященный им антиминс в новосозданный храм. Тогда священник устанавливает и освящает престол, а затем возлагает на него антиминс.

Архиерейское и иерейское освящение храма называют великим.

Таким образом, церковный ученый и писатель Гермоген Шиманский выделяет существующие чины великого освящения храма:

1. Храм освящает сам архиерей — при этом он освящает и антиминс.

2. Архиерей освящает только антиминс.

3. Храм освящает священник, получивший от архиерея освященный антиминс для положения в храме.

Подчеркнем, освящение храма носит название “обновление”, потому что из обыкновенного здания он становится святым. Во вновь освященном храме литургию проводят семь дней подряд.

Храм Покрова Пресвятой Богородицы

п.Басандайка Томского района Томской области Томской епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат)

Смысл чинопоследования освящения храма

«Дом Мой есть дом молитвы» (Лк. 19:46)
ЧИН ОСВЯЩЕНИЯ ХРАМА АРХИЕРЕЕМ

Освящение, или «обновление», храма. Выстроенный храм может быть местом совершения Божественной литургии не иначе, как после его освящения. Освящение храма носит название «обновления», потому что чрез освящение храм из обыкновенного здания делается святым, а потому совершенно иным, новым. По правилам Православной Церкви (IV Всел. Соб., 4-е прав.) освящение храма должен совершать архиерей.

Молитвы и обряды освящения храма возводят наши взоры от храмов рукотворенных к храмам нерукотворенным, членам духовного тела Церкви, каковыми являются все верные христиане (2 Кор. 6, 16). Поэтому при освящении храма делается подобное тому, что делается для освящения каждого человека в таинствах крещения и миропомазания.

Освящение храма, совершаемое архиереем, есть самое торжественное.

Приготовление к освящению храма. Накануне дня освящения приносятся в новосозданный храм мощи. Святые мощи поставляют на дискос под звездицею и покровом пред образом Спасителя на аналое, и пред ними возжигается лампада.

В самый день освящения храма (до звона) мощи износятся с благоговением в близ находящийся храм и поставляются на престоле. Если же нет вблизи другого храма, то мощи стоят в освящаемом храме на том же месте у местной иконы Спасителя. В самый день освящения храма священнослужители, участвующие в освящении храма, облачаются во все священные одежды, а сверху этих одежд, для их охранения, одевают белые защитные запоны (передники) и подпоясывают их.

Чин освящения храма заключает в себе:

устройство престола (святой трапезы);

омовение и помазание его;

облачение престола и жертвенника;

освящение стен храма;

перенесение и положение под престолом и в антиминс мощей;

заключительные молитвы, краткая лития и отпуст.

Устройство престола совершается таким образом. Прежде всего архиерей, благословив своих сослужителей, окропляет святой водою столпы престола и углы его поливает крестообразно кипящим воскомастихом, а священники дуновением уст охлаждают воскомастих. Воскомастих, иначе мастика (т. е. состав из воска, мастики, толченого мрамора, росного ладана, алоэ и других благовонных веществ), служа вместе с гвоздями средством для прикрепления доски престола, в то же время знаменует те ароматы, которыми помазано было тело Спасителя, снятое со Креста.

После краткой молитвы о том, чтобы Господь сподобил неосужденно совершить освящение храма, архиерей окропляет святой водою верхнюю доску престола с обеих сторон ее, и она полагается на престольных столпах при пении (хором) 144-го и 22-го псалмов. Потом архиерей окропляет четыре гвоздя и, вложив их в углы престола, утверждает доску на престольных столпах камнями, с помощью священнослужителей.

После утверждения престола отверзаются впервые царские врата, до сих пор закрытые, и архиерей, обратясь лицом к народу, преклонив колена вместе с верующими, читает у царских врат пространную молитву, в которой, подобно Соломону, просит Господа ниспослать Пресвятого Духа и освятить храм и жертвенник сей, чтобы бескровные Жертвы, возносимые на нем, были приняты в небесный жертвенник и низвели бы оттуда на нас благодать небесного осенения.

После молитвы царские врата опять затворяются и возглашается великая ектения с приложением прошений об освящении храма и жертвенника. Этим заканчивается первая часть чина освящения храма — устройство святой трапезы.

Омовение и помазание престола святым Миром. После утверждения престол омывается двукратно: в первый раз теплою водою с мылом, а во второй раз — розовою водою, смешанною с красным вином. Тому и другому омовению предшествует тайная молитва архиерея над водою и вином о ниспослании на них благословения Иорданова и благодати Святого Духа к освящению и совершению жертвенника. При омовении престола водою поется 83-й псалом, а после омовения престол отирается полотенцами.

Вторичное омовение престола состоит в троекратном крестовидном возливании на него красного вина, смешанного с розовою водою (родостамною). При каждом возливании смешения архиерей говорит слова 50-го псалма: «Окропиши мя иссопом и очищуся: омыеши мя и паче снега убелюся», а после третьего возливания читаются остальные стихи до конца псалма. Священники растирают родостамну, втирая ее руками в верхнюю доску престола, затем каждый священник губою вытирает «трапезу».

После омовения трапезы архиерей с благословением имени Божия приступает к таинственному помазанию ее святым Миром. Сперва он изображает Миром три креста на поверхности трапезы: один посередине трапезы, а другие два — по обе стороны ее немного ниже, предозначая те места, где во время литургии должны стоять Святое Евангелие, дискос и чаша; потом изображает по три креста на каждой стороне столпов престола и на ребрах; наконец, на антиминсе изображает святым Миром три креста. При этом диакон на каждое помазание возглашает: «Вонмем», а архиерей трижды произносит: «Аллилуиа». Хор в это время поет 132-й псалом: «Се что добро или что красно». После миропомазания престола архиерей возглашает: «Слава Тебе, Святая Троице, Боже наш, во веки веков!»

Облачение престола. После помазания Миром престол облачается в одежды, окропленные святою водою. Так как престол знаменует гроб Христов и Престол Царя Небесного, то на него и возлагается две одежды: нижняя — «срачи€ца» и верхняя — «индития». Надев на престол нижнюю одежду («срачицу»), священнослужители троекратно опоясуют престол вервию (веревкой) так, что на каждой стороне его образуется крест. При опоясывании престола поется 131-й псалом. После облачения престола в нижнюю одежду архиерей возглашает: «Слава Богу нашему во веки веков». Потом освящается верхняя одежда престола (индития), и ею облачается престол при пении 92-го псалма: «Господь воцарися, в лепоту облечеся», затем на престол возлагают после окропления святой водою илитон, антиминс, Евангелие, крест и все это покрывают пеленою.

Воздав славу Богу («Благословен Бог наш…»), архиерей повелевает старейшему пресвитеру облечь, с окроплением святой водою, жертвенник в священные одежды, поставить на нем освященные сосуды, покровы и закрыть их пеленою. Жертвенник есть место только приготовления жертвы, а не освящения ее, а потому он и не освящается подобно престолу. При облачении жертвенника в одежды и при поставлении на нем сосудов и покровов ничего не произносится, только бывает кропление святой водою, и затем все на жертвеннике покрывается пеленою. Запоны с архиерея и священников снимаются, и царские врата открываются.

После освящения престола освящается и весь храм каждением, молитвою, кроплением святой водою и миропомазанием стен. Архиерей, совершив каждение в алтаре, исходит и кадит весь храм в предшествии протодиакона со свечою, а за архиереем следуют два старейших пресвитера, из которых один кропит святой водою стены церкви, а другой помазывает их крестообразно святым Миром, сперва над горним местом, потом над вратами — западными, южными и северными. При этом обхождении хор поет 25-й псалом («Суди ми, Господи, яко аз незлобою моею ходих»), в котором царственный пророк изливает радость свою при виде благолепия дома Господня.

После возвращения духовного собора в алтарь произносится краткая ектения, и архиерей, сняв митру, читает пред престолом молитву, в которой просит Господа исполнить новый храм и жертвенник славы, святыни и благолепия, чтобы в нем приносилась бескровная Жертва ко спасению всех людей, «о прощении вольных и невольных грехов, во управление жития, во исправление благаго жительства, во исполнение всякия правды». После этой молитвы архиерей, при главопреклонении предстоящих, читает тайную молитву, в которой благодарит Господа за непрерывное излияние благодати, нисшедшее до него от апостолов. После возгласа архиерей возжигает своими руками первую свечу и поставляет ее на горнем месте возле престола, а до этого времени в алтаре ни одна свеча не зажигалась.

Перенесение и положение под престол святых мощей после освящения храма. Из освящаемого храма бывает торжественный крестный ход в другой храм за мощами, если они были положены в ближайшем храме. Если же святые мощи находились в освящаемом храме, то архиерей, раздав в алтаре пресвитерам Евангелие, крест, святую воду и иконы, а мирянам — свечи на амвоне, после каждения святых мощей и ектении, поднимает святые мощи на главу, возгласив: «С миром изыдем», и идут все с крестами и хоругвями вокруг всего храма при пении тропарей в честь мучеников: «Иже во всем мире мученик Твоих» и «Яко начатки естества».

При обнесении мощей вокруг освящаемого храма поют тропарь: «Иже на камени веры создавый Церковь Твою, Блаже». При этом шествии один из священников, предходя, кропит святой водою стены храма. Если же местность не позволяет обнести мощи вокруг храма, то обносят их вокруг престола.

По совершении крестного хода, когда придут к западным вратам храма, тогда певцы поют тропари: «Святии мученицы» (дважды) и «Слава Тебе, Христе Боже» (однажды), и идут в храм, западные врата за певцами затворяются, а архиерей со священниками остается снаружи в притворе, ставит дискос со мощами на уготованном столе, поклоняется им, осеняет священников, стоящих с Евангелием и иконами за столом пред дверями, обратившихся лицом на запад, и вслед за возгласом: «Благословен еси, Христе Боже наш», восклицает: «Возмите врата, князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь славы». Певцы внутри храма поют: «Кто есть сей Царь славы?» Архиерей, по каждении святыни, снова повторяет эти слова и певцы опять поют те же слова. Тогда архиерей, сняв митру, читает вслух молитву, в которой просит Господа утвердить освящаемый храм непоколебимо до скончания века для принесения в нем достойной хвалы Пресвятой Троице. Затем, при главопреклонении всех, читает тайно молитву входа, какая читается на литургии при входе с Евангелием.

После молитвы архиерей, взяв дискос со святыми мощами на свою главу, знаменует ими врата храма крестообразно и произносит в ответ вопрошающему хору: «Господь сил, Той есть Царь славы». Хор повторяет эти слова. Храм отверзается, архиерей со священнослужителями входит в алтарь, при пении певцами тропаря: «Якоже вышния тверди благолепия», и полагает дискос со святыми мощами на престоле. Воздав честь святым мощам поклонением и каждением, архиерей помазывает их святым Миром, полагает их в ковчежец с воскомастихом, как бы при погребении. Этот ковчежец, по благословению архиерея, поставляется ключарем под престол в среднем столпе его как в основании престола.

После положения мощей под престолом архиерей, помазав святым Миром частицу мощей, влагает ее в антиминс и укрепляет воскомастихом. После чтения молитвы: «Господи Боже, Иже и сию славу», архиерей с коленопреклонением читает молитву о создателях храма (при коленопреклонении и всего народа). В этих молитвах возносятся прошения о том, чтобы Господь ниспослал на нас благодать Святого Духа, подал всем единомыслие и мир, а создателям храма — оставление прегрешений.

Заключительные молитвы, краткая лития и отпуст. После этой молитвы произносится малая ектения, после которой архиерей со священнослужителями исходит на облачальное место (или на солею). Протодиакон произносит краткую сугубую ектению. После возгласа архиерей осеняет крестом предстоящих на все четыре стороны по трижды, причем протодиакон на каждой стороне пред осенением возглашает (стоя пред архиереем): «Господу помолимся, рцем вси», и кадит кресту. Хор поет: «Господи, помилуй» (трижды). Затем следуют обычные молитвословия, предшествующие отпусту, и отпуст, который архиерей произносит на амвоне с крестом в руках. Протодиакон возглашает многолетие. Архиерей окропляет святой водою храм (на все четыре стороны), священнослужителей и людей. [5]

После освящения храма сразу же читаются (3-й и 6-й) часы и совершается Божественная литургия.

Использована статья с сайта Храма святителя Николая Чудотворца деревни Губино Томского района.

Освящение храма

Освящение храма, в христианской церкви — обряд освящения здания (помещения), являющийся необходимым условием возможности проведения в нём богослужений — Божественной литургии. Правила освящения восходят к V веку, когда они были рассмотрены на IV (Халкидонском) Вселенском Соборе, признаваемом как православной, так и католической церковью.

Обряд освящения храма по христианскому канону также носит название обновление храма — «потому что чрез освящение храм из обыкновенного здания делается святым, а потому совершенно иным, новым» [1] . Это понятие относится как ко вновь построенным (созданным), так и к отремонтированным и иным образом переделанным местам, которые ранее уже освящались для проведения литургий. Так, обновление в частном смысле повторного освящения, может потребоваться после того, как при ремонте храма был вынужденно затронут престол, или если церковь была каким-то образом осквернена (в т.ч. насилием, например, убийством).

Содержание

Чин Великого освящения храма в Православии

Если храм выстроен заново, освящению храма предшествуют:

• «Чин на основание храма» после заложения основания (фундамента)
• «Чин на поставление креста» перед установкой креста на кровле
• «Чин благословения колокола» перед подвеской колокола на колокольне

Чин освящения храма архиереем

По 4-му Правилу IV Вселенского Собора, освящение храма должен совершать архиерей. Если же архиерей не может сам освятить храм, то он посылает освящённый им антиминс, который священник возлагает во время освящения храма, на установленный и освящённый им престол.

Освящение храма архиерейское и иерейское называется великим. Различают следующие чины великого освящения храма: [2]

• Храм освящает сам архиерей — при этом он освящает и антиминс. Чин изложен в особой книжке и в Дополнительном Требнике (или в Требнике в 2-х частях, часть 2-я): «Чин освящения храма от архиерея творимаго».
• Архиерей освящает только антиминс. «Возследование, како освящати антиминсы архиерею» — находится в «Чиновнике архиерейскаго священнослужения», а также в упомянутом «Чине освящения храма от архиерея творимаго».
• Храм освящает священник, получивший от архиерея освященный антиминс для положения в храме. Чин богослужения находится в Большом Требнике, гл. 109: «Последование како освященный антиминс положити в новозданном храме, данный от архиерея архимандриту или игумену, или протопресвитеру, или пресвитеру, избранному на сие и искусну». [3]

Приготовления к освящению храма

Молитвы и обряды освящения храма возводят наши взоры от храмов рукотворенных к храмам нерукотворенным, членам духовного тела Церкви, каковыми являются все верные христиане (2 Кор. 6, 16). Поэтому при освящении храма делается подобное тому, что делается для освящения каждого человека в таинствах крещения и миропомазания.

Накануне в обновляемом храме служится малая вечерня и всенощное бдение.

Чин освящения храма включает:

• устройство престола в знак вселения Бога в храм;
• омовение и миропомазание его в знак излияния благодати Божией;
• облачение престола и жертвенника (возлагаются две одежды, соответствующие духовному значению престола как гроба Господня и Престола Царя Небесного);
• освящение стен храма. Каждение всего храма изображает славу Божию, a помазание стен Миром знаменует освящение храма;
• перенесение из соседнего храма и положение под престолом (только если обновление проводит архиерей) и в антиминс мощей означает, что благодать освящения переходит и преподается через первые храмы.

При освящении церкви освящаются также и все её принадлежности, в том числе иконостас и другие иконы.

Во вновь освященном храме литургия совершается семь дней подряд. История чина обновления восходит к дохристианским временам и ежегодному семидневному празднику обновления в Иерусалимском храме.

Малое освящение храма

Чин малого освящения храма совершается, если внутри алтаря был проведён ремонт, но престол не был поврежден или сдвинут с места. В этом случае престол, алтарь и весь храм окропляются святой водой.

Малое освящение храма используется также, когда престол был осквернен прикосновением неосвященных рук, или когда храм был осквернен, была пролита в церкви человеческая кровь или кто-либо умер в ней насильственной смертью. В этом случае читаются специальные молитвы «на отверзение церкви».

Нужно ли православному подавлять эмоции

Христианские заповеди дают определенные характеристики верующего человека, они учат не красть, не воровать и любить ближнего. Но что если христианин не чувствует в себе любви к ближнему и наоборот наполнен гневом и яростью? Должен ли христианин подавлять эмоции или можно их выплескивать? Ведь современные психологи учат говорит все вслух, высказываться не стесняясь других. Как же быть, когда внутри все наполнено яростью и гневом?

Как бороться с эмоциями и надо ли

Многие начинают испытывать стыд от таких эмоций и появляется неискренность в молитвах и поступка. Как же отыскать баланс и гармонию между проявлением чувств и христианской сдержанностью?

Понятно, что христиане стремятся к подражанию Христу, но и Ему не были чужды гнев, когда он раскидывал столы менял в храме или обличал фарисеев. Мысль о подавлении эмоций приходит с неправильным понимаем понятие смирения и кротости.

Очень часто верующие слышат в свою сторону от мирян «Как ни стыдно, а еще верующий!», когда те застают его в гневе или разгаре скандала с кем-то. И вот тогда приходит мысль о том, что свои настоящий эмоции надо прятать, скрывать от мира и с виду быть приятным и смиренным всегда. Насколько это правильно?

С духовной точки зрения, это неправильная мысль. Если привести сравнение, то человек становится похожим на закрученную гайку на тугую трубу – рано или поздно резьбу сорвет и все вокруг покроется слоем содержимого трубы. Человек, который тщательно скрывает свои эмоции, особенно если они бурные, то рано или поздно он сорвется и тогда точно не сможет контролировать ни свои слов, ни действия.

Что же страшнее, один раз пресечь хамство или наорать на прохожего после легкого случайного толчка, да еще и толкнуть его? Конечно, первый вариант. А срыв обязательно произойдет, ведь внутренняя мера у людей есть, их внутренность и психика не безразмерны.

По этому поводу вспоминаются слова святителя Игнатия Брянчанинова, который рассказывал случай из жизни преподобного Пимена Великого. Он и его братья-подвижники какое-то время жили в заброшенном храме, который использовался для поклонения языческим богам. Старший из братьев Анув ежедневно бросал камни в одну из языческих статуй, а вслед за этим кланялся ей. Братья долго не могли понять, что происходит и зачем он так поступает, наконец они поинтересовались у него напрямую.

Авва Анув сказал, что делает это в качестве назидания своих братьев – когда он бросает в камни в статую, она никак на это не реагирует. Не кричит, не обижается, не кидает камни в ответ – ей все равно. Так и христианам следует быть равнодушными к тому, кто пытается разжечь ссору или оскорбить христианина. Но при этом, верующий не должен становиться камнем, и не допускать окаменения сердца. Важно не превозноситься и не сердиться.

Важно! Господь создал человека по образу Своему и, как и люди, Бог испытывает разные эмоции, которые можно прочитать в Священном Писании. Но Он не гневается без причины и не крушит все вокруг.

Многие православные на людях ведут себя почтительно и вежливо, а придя домой, бьют посуду и держат семью в страхе. Так не лучше ли научиться высказывать свои эмоции, но делать это правильно? Без лишних криков, оскорблений и унижений? Твердо, с достоинством и как есть, не скрывая ничего и не приукрашивая.

Механизм появления эмоций и их обуздание

Возникновение различных чувств – это процесс естественный. Важно понимать механизм их зарождения и как ими управлять. Например, при разговоре с одной сестрой в храме постоянно просыпается раздражение и злость. Откуда приходят эти чувства? Оказывается, сестра сильно похудела и выглядит намного лучше, а раздражающаяся сестра не может обуздать свое чревоугодие и который раз перестает ходить в спортзал.

Раздражение возникает из-за недовольства собой и понимания, что кто-то все-таки имеет большую силу воли. Правильным будет похвалить сестру и сделать ей комплимент, а затем усиленно заниматься и молиться, чтобы Господь даровал укрепление силы воли.

Важно! Этот подход помогает заглянуть внутрь сердца и увидеть там все пороки, а также начать с ними бороться правильным путем.

Так что, чувства, возникающие у верующего, служат ему лакмусовой бумажкой и помогают начать процесс очищения.

При возникновении чувств, которые не должны появляться у верующего, необходимо задать себе вопрос: почему я чувствую это? Необходимо понять от какой похоти или неправильного аспекта жизни могут возникать такие переживания.

Горячая молитва и помощь Господа способны не только открыть причины таких переживаний, но и найти способ борьбы с ними. Покаяться в неправильных мыслях и чувствах, попросить помощи и стараться исправлять свой внутренний мир – вот инструкция к действию.

Советы священника и психолога

Священник Андрей Сигутин говорит, что его учительница советовала научиться отличать эмоции от чувств, поскольку первые мгновенны и кратковременные, а вторые характерны своей глубиной и устойчивостью.

О православной церкви:

Чувства можно воспитать, совершенствовать. А эмоции настолько кратковременны, что их быстро забываешь. Так вот, над чувствами следует работать, искать причину их возникновения, механизм зарождения. Их надо перестраивать в положительную сторону, воспитывать как детей. А вот эмоции следует подавлять в большинстве своем, если они негативные, да и чрезмерно громко и позитивные не следует показывать, особенно сестрам, которые должны отличаться скромностью и целомудрием.

Священник советует стараться воспитывать в себе спокойствие, вместо раздражительности. Лучше всего научиться терпеть. Писание говорит «воспитывайте в себе терпение, а затем и долготерпение». Если не получается, не расстраиваться. Терпение и смирение — основа духовного роста.

Можно в моменты вскипания гнева внутри читать молитвы, даже «Отче Наш» очень успокаивает. Относится к этому как к испытанию, которое необходимо пройти. Часто молиться и просить помощи у Господа, но самое главное не винить себя за то, что не получается. Люди несовершенные в этом, но важно не сдаваться!

Преодолеть – не значит подавить, или Почему аскеты не становятся невротиками

Пра­во­слав­ная аске­тика постро­ена на борьбе со стра­стями. Часто гово­рят: стра­сти надо подав­лять – напри­мер, если чело­век злится, он должен пода­вить свой гнев. Между тем в совре­мен­ной пси­хо­ло­гии сама идея подав­ле­ния при­зна­ется оши­боч­ной, пси­хо­логи утвер­ждают, что подав­лен­ная эмоция начи­нает разъ­едать чело­века изнутри. Полу­ча­ется, пси­хо­ло­гия про­ти­во­ре­чит свя­то­оте­че­ской аске­ти­че­ской тра­ди­ции? Ком­мен­ти­руют кон­суль­тант центра «Собе­сед­ник» свя­щен­ник Андрей Лоргус, и пре­по­да­ва­тель кафедры инди­ви­ду­аль­ной и груп­по­вой пси­хо­те­ра­пии факуль­тета пси­хо­ло­ги­че­ского кон­суль­ти­ро­ва­ния МГППУ, пси­хо­лог Марина Фило­ник.

Рас­по­знать и сдер­жи­вать

На самом деле про­ти­во­ре­чия здесь нет. То, чего доби­лась про­фес­си­о­наль­ная пси­хо­ло­гия на сего­дняш­ний день, во многом под­твер­ждает аске­ти­че­ский хри­сти­ан­ский опыт. Пси­хо­ло­гия помо­гает объ­яс­нить его внут­рен­нее содер­жа­ние на совре­мен­ном языке.

Здесь важно не ума­лять пси­хо­ло­гию как путь есте­ствен­ного знания, но све­рять ее со свя­то­оте­че­ским опытом. Мы же не отри­цаем объ­ек­тив­ность зако­нов мате­ма­тики и физики только потому, что многие откры­тия были сде­ланы ате­и­стами.

Напри­мер, Фрейд и Юнг исполь­зуют термин «ком­плекс». Я давно зани­ма­юсь срав­не­нием поня­тий «ком­плекс» и «страсть». Нельзя ска­зать, что это ана­ло­гич­ные поня­тия, но в чем-то они схожи. Что такое страсть с точки зрения пси­хо­ло­гии? Это авто­ном­ный аффек­тив­ный ком­плекс, обла­да­ю­щий мощной эмо­ци­о­наль­ной силой, затра­ги­ва­ю­щий все основ­ные силы души: мен­таль­ную, эмо­ци­о­наль­ную и воле­вую. Он может под­ме­нять осо­знан­ную про­из­воль­ную дея­тель­ность чело­века, то есть управ­лять пове­де­нием чело­века, при этом оста­ва­ясь в бес­со­зна­тель­ном.

С аске­ти­че­ской точки зрения страсть – это «ново­об­ра­зо­ва­ние», страст­ный сгу­сток тех сил, кото­рые даны Богом чело­веку, извра­ще­ние этих сил. Пре­по­доб­ный Мака­рий Еги­пет­ский назы­вает страсть «другой душой в душе». То есть это такая авто­ном­ная система, у кото­рой соб­ствен­ные побуж­де­ния, соб­ствен­ные мотивы, соб­ствен­ная эмо­ци­о­наль­ная сфера и даже соб­ствен­ный смысл. И именно эта авто­но­мия, энер­ге­ти­че­ская замкну­тость не поз­во­ляет со стра­стью бороться напря­мую.

Часто страсть, дей­ству­ю­щую в чело­веке, ему самому трудно обна­ру­жить. Меха­низмы защиты, обес­пе­чи­ва­ю­щие стра­сти ее авто­но­мию и не осо­зна­ва­е­мые чело­ве­ком, тут же всту­пят в дей­ствие и будут делать все, чтобы не под­пу­стить его к осо­зна­нию стра­сти. Святые отцы опытно знали защит­ные свой­ства пси­хики чело­века, пре­пят­ству­ю­щие ему видеть себя, пони­мать под­лин­ную моти­ва­цию своих поступ­ков и наме­ре­ний. Поэтому и гово­рили о том, как трудно уви­деть в себе стра­сти, как трудно их при­знать. Напри­мер, Исаак Сирин гово­рил: блажен не тот подвиж­ник, кто творит чудеса и даже вос­кре­шает мерт­вых, а тот, кото­рый видит свои стра­сти. Конечно, Исаак Сирин пони­мал под словом «видеть» не про­стое при­зна­ние стра­сти умом («я знаю, что я гордый»), а состо­я­ние пока­я­ния. Чело­век, пока­яв­шийся перед Богом всем суще­ством своим, – прощен и потому блажен.

Что пони­ма­ется под подав­ле­нием, когда мы гово­рим о стра­сти? Думаю, что здесь мы столк­ну­лись с неточ­ным упо­треб­ле­нием слов, тер­ми­но­ло­ги­че­ской пута­ни­цей. В пси­хо­ло­гии подав­ле­ние обычно озна­чает вытес­не­ние. Что это за меха­низм? Наша пси­хика так устро­ена, что, когда чело­век не справ­ля­ется с каким-либо пере­жи­ва­нием, для избе­га­ния пере­гру­зок и сохра­не­ния системы всту­пают в дей­ствие меха­низмы вытес­не­ния, уби­ра­ю­щие неже­ла­тель­ное пере­жи­ва­ние в более глу­бо­кие уровни созна­ния; прямой кон­такт с ними уже невоз­мо­жен.

А в пра­во­слав­ной аске­тике страсть, наобо­рот, должна быть в первую оче­редь обна­ру­жена, чтобы начать с ней бороться. А вот уже обна­ру­жив страсть, мы можем при­ме­нять разные так­тики, в том числе и сдер­жи­ва­ния, напри­мер, гнева, но при полном осо­зна­ва­нии своих чувств и жела­ний: «Я сейчас хочу накри­чать на этого чело­века, но не потому, что он передо мной сильно вино­ват, а потому, что мной вла­деет гнев, зависть и мне хочется раз­ря­диться, но я не даю воли своей стра­сти, сдер­жи­ваю ее дей­ствие».

Эмоции и стра­сти: в чем раз­ница?

Сдер­жи­ва­ние эмоций дей­стви­тельно при­но­сит душе труд­но­сти. Эмоция – это сила, энер­гия. Если такая энер­гия не совер­шает при­выч­ное для нее дей­ствие, то из «кине­ти­че­ской» пре­вра­ща­ется в «потен­ци­аль­ную», в форму пси­хо­со­ма­ти­че­скую (напря­же­ние, раз­дра­же­ние, агрес­сию, боль, стра­да­ние, в симп­том болезни, напри­мер повы­шен­ное дав­ле­ние или гастрит). Такое сдер­жи­ва­ние эмоции – есть не «уда­ле­ние» ее, а мас­ки­ровка. Эмоция оста­лась, а чело­век думает, что он изба­вился от нее.

Эмоции – это еще не стра­сти. Эмо­ци­о­наль­ное состо­я­ние не может быть гре­хов­ным, как не может быть гре­хов­ным пище­ва­ре­ние, мыш­ле­ние. Святые отцы гово­рят о том, что чело­век не вино­вен в помысле, помыслы не могут не при­хо­дить, как мы не можем не испы­ты­вать и раз­лич­ные эмоции. Но за то, как мы с помыслом/эмоцией посту­паем, мы уже ответ­ственны. С того момента когда мы с эмо­цией соеди­няем волю (по свя­то­оте­че­ской клас­си­фи­ка­ции это соот­вет­ствует ста­диям соче­та­ния и сосло­же­ния), речь может идти о грехе. Грех – не сама пер­во­на­чаль­ная эмоция, а навык в чув­ствах и мыслях, при­вычка, то есть их посто­ян­ное под­дер­жи­ва­е­мое состо­я­ние, и дей­ствия, кото­рые в этом состо­я­нии чело­век совер­шает.

Эмоция раз­дра­же­ния – это сигнал о воз­ник­шем напря­же­нии в пси­хике. Эмоция гнева – сигнал опас­но­сти, выра­жен­ный в форме агрес­сии против «дру­гого». Как сиг­налы, эмоции помо­гают чело­веку сори­ен­ти­ро­ваться в своем состо­я­нии и сде­лать пра­виль­ный выбор. Как чело­век в состо­я­нии гнева будет посту­пать, зави­сит только от него. Чело­век вни­ма­тель­ный, духовно опыт­ный с чув­ством гнева поста­ра­ется разо­браться: понять, откуда он, в чем его при­чина. Напри­мер, если гнев возник по при­чине поступка «дру­гого», опыт­ный найдет ува­жи­тель­ный и соци­ально при­ем­ле­мый способ с этой эмо­цией спра­виться.

Пси­хо­лог Марина Фило­ник: «Так, если чело­век сер­дится, есть три вари­анта пове­де­ния: один – про­мол­чать. Об этом часто мы читаем у святых отцов: «замкни уста свои», – но только у них на этом дело не кон­ча­лось. Дальше начи­нался подвиг молитвы со своим гневом, чтобы он не стал зло­па­мят­ством. Другой вари­ант – сде­лать вид, что ничего не про­изо­шло. Здесь эмоция гнева никуда не уйдет, но может пре­вра­титься в зло­па­мят­ство, мсти­тель­ность, обиду, да еще при­ба­вится лице­ме­рие. Есть третий вари­ант: помо­литься, успо­ко­иться, и, уже выйдя из эпи­цен­тра эмоции, когда вы не в гневе, но у вас есть гнев (это разные вещи), пого­во­рить с чело­ве­ком, сооб­щая, что вы чув­ству­ете, когда он посту­пает опре­де­лен­ным обра­зом. В пси­хо­ло­гии это назы­ва­ется «обрат­ная связь». Это бывает необ­хо­димо для про­дол­же­ния отно­ше­ний, кото­рые часто без обна­ру­же­ния правды в чув­ствах обоих людей нор­мально раз­ви­ваться просто не могут. Осо­бенно это каса­ется близ­ких отно­ше­ний в семье. Или с кол­ле­гами на работе. Поэтому если вам важно про­дол­жать с чело­ве­ком отно­ше­ния, вы можете ска­зать, какое дей­ствие на нас ока­зы­вают его слова, поступки. Ска­зать не в тоне пре­тен­зии или обви­не­ния (для чего и важно успо­ко­иться), а при­зна­вая свою немощь, сла­бость. Да, я слабый и греш­ный, оби­жа­юсь, помоги мне, выслу­шай. Про­го­ва­ри­ва­ние своих чувств в спо­кой­ном состо­я­нии ока­зы­вает и дру­гому боль­шую услугу, ведь чело­век может даже не пони­мать, что его слова или поступки так на вас отра­жа­ются, и про­дол­жать так гово­рить или посту­пать, удив­ля­ясь, почему вы к нему пере­ме­ни­лись, меньше обща­е­тесь. И ваша пря­мота может под­ска­зать ему, что сде­лать для того, чтобы ваши отно­ше­ния укреп­ля­лись. А все это в конеч­ном итоге только помо­гает испол­не­нию запо­веди о любви, состра­да­нию и ува­же­нию к ближ­нему. Все это ни в коем случае не исклю­чает молитвы, молиться мы всегда и во всех слу­чаях при­званы, это дается нам в помощь, тем, кто молитве не может посвя­щать все время, как монахи. Молитва пона­до­бится здесь и для того, чтобы пойти на этот раз­го­вор, а он тре­бует опре­де­лен­ного муже­ства».

На самом деле мы гораздо чаще как раз подав­ляем стра­сти, вытес­няем все то, с чем нам неком­фортно, что не дает думать о себе хорошо. Ведь если при­знать, что я гордый, значит надо бороться и вести себя соот­вет­ственно: не оби­жаться, когда уко­ряют, сми­ряться, тер­петь и т. д. А это тяжело, и наше гре­хов­ное созна­ние ста­ра­ется изба­виться от такого бес­по­кой­ного фак­тора, вытес­нив его в глу­бину. Поэтому работа над своей душой, над стра­стями и назы­ва­ется в Пра­во­сла­вии трез­ве­нием.

Про­полка корней

Под борь­бой со стра­стями святые отцы пони­мали слож­ней­шие пси­хи­че­ские и духов­ные про­цессы. Для боль­шин­ства подвиж­ни­ков борьба со стра­стью шла двумя путями: бороться с самими про­яв­ле­ни­ями стра­сти – и здесь как раз можно гово­рить о том, чтобы их сдер­жи­вать, потому что нужно не дать стра­стям себя захва­тить. И второе – искать сам корень стра­сти, ее энер­ге­ти­че­ский очаг, то, что обес­пе­чи­вает ей власть, и пытаться осла­бить ее. Само осо­зна­ва­ние того, в чем сила стра­сти, где ее при­чина, уже поз­во­ляет осла­бить и кон­тро­ли­ро­вать страсть. Но, согласно пра­во­слав­ному учению, иско­ре­нить стра­сти сам чело­век не может. Он может и при­зван бороться с их про­яв­ле­ни­ями, искать их корень, но осво­бож­дает от стра­сти только Гос­подь. И для очень многих подвиж­ни­ков иско­ре­нить страсть не пред­став­ля­лось воз­мож­но­сти вообще. Их подви­гом была борьба с кор­нями стра­стей и тер­пе­ние страст­ных дви­же­ний. Мы знаем очень многих аске­тов, кото­рые до конца своих дней тер­пели стра­сти и знали, что иначе уже не будет. В пате­рике есть рас­сказ о подвиж­нике, кото­рый был осво­бож­ден по молит­вам от блуд­ной стра­сти. Но ему было виде­ние, где Гос­подь сказал: «Вот, ты не борим теперь, но и венца тер­пе­ния лишился».

С чем это свя­зано? Корень стра­сти – это либо есте­ствен­ные потреб­но­сти чело­века, то есть вло­жен­ные в нашу при­роду, как физи­че­скую, так и духов­ную, либо про­ти­во­есте­ствен­ные – как пишет Максим Испо­вед­ник, «уко­риз­нен­ные» и «без­уко­риз­нен­ные». Если это про­ти­во­есте­ствен­ные (ниже­есте­ствен­ные, как назы­вали их аскеты) стра­сти: пьян­ство, нар­ко­ма­ния, садизм, вла­сто­лю­бие, и т. д., – то их корень вырвать можно; а если это есте­ствен­ные стра­сти, в основе кото­рые есте­ствен­ные силы души: потреб­ность в еде, сне, здо­ро­вье, твор­че­ская потреб­ность, потреб­ность в дружбе, любви, – их нельзя иско­ре­нить, но их можно пре­об­ра­зить. Можно побе­дить страсть блуда, а вот сек­су­аль­ное стрем­ле­ние, про­яв­ле­ние силы пола в самом широ­ком смысле иско­ре­нить нельзя, потому что это часть нашей при­роды, данной Богом, кото­рую Адам был при­зван в Раю воз­де­лы­вать, то есть пре­об­ра­жать в обще­нии с Богом. Можно пре­об­ра­зить плот­скую любовь в «небес­ный эрос» по Мак­симу Испо­вед­нику, то есть в силу стре­мя­щейся к Богу любви, и через такую любовь – в бес­страст­ную любовь к чело­веку. Однако это также удел немно­гих. Свя­ти­тель Феофан Затвор­ник уже в конце своей жизни гово­рил: «Имеют ли конец плот­ские поже­ла­ния, не знаю». В мате­ри­коне есть рас­сказ об амме Саре, кото­рая тер­пела блуд­ную страсть до конца жизни, до 90 лет, и не про­сила Бога изба­вить ее, но про­сила тер­пе­ния и сил на борьбу.

Поэтому опасно сво­дить борьбу со стра­стями к прямым атакам, к меха­ни­че­скому подав­ле­нию. Часто тре­бу­ется более тонкая так­тика и стра­те­гия. Мит­ро­по­лит Фила­рет Дроз­дов писал о том, что страсть не побе­дить наско­ком, а надо поти­хо­нечку про­би­раться к ее корням, если это глу­бо­кая страсть, неда­ром аске­тика, борьба со стра­стями счи­та­лась искус­ством. Подав­лен­ная страсть «оде­нется в овечью шкуру», явится в созна­нии чело­века «эдакой невин­ной овеч­кой» и заве­дет его туда, где хищные волки. Аске­тика – это поэтап­ное пре­об­ра­зо­ва­ние чело­ве­че­ской лич­но­сти. Само назва­ние учеб­ника аскета «Лествица» гово­рит о посте­пен­ном, сту­пен­ча­том вос­хож­де­нии.

Отно­ше­ние к стра­сти как к чему-то, что надо непре­менно пода­вить, дало инте­рес­ный типаж веру­ю­щих. Под видом веры в Бога такой чело­век на самом деле хочет полу­чить некую нор­ма­тив­ную под­держку в виде правил, его инте­ре­суют не Бог, а законы и запреты. Такой чело­век при­хо­дит в Цер­ковь и спра­ши­вает: «Батюшка, а чего сего­дня нельзя?» В Еван­ге­лии Хри­стос именно о таких гово­рит: «Горе вам, книж­ники и фари­сеи», потому что вы отце­жи­ва­ете комара и накла­ды­ва­ете бре­мена неудо­бо­но­си­мые (см. Мф.23:24 ; Лк.11:46 ).

Аске­тика начи­на­ется с позна­ния себя: кто я есть, что мною движет? В каком я состо­я­нии нахо­жусь? Ведь многие даже не пони­мают, что это их стра­сти – это не они сами. Часто можно услы­шать: да я такой родился. То есть чело­век думает, что его страст­ная при­рода – это под­лин­ная натура. Поэтому воцер­ко­в­ле­ние должно начи­наться не с борьбы со стра­стями, а с изу­че­ния, с встра­и­ва­ния в цер­ков­ную систему коор­ди­нат, кото­рая поз­во­лит сори­ен­ти­ро­ваться дальше. Нужно научится жить в общине, ходить по суб­бо­там на Все­нощ­ную, а по вос­кре­се­ньям на Литур­гию, при­вык­нуть молиться, читать Свя­щен­ное Писа­ние, пони­мать Литур­гию, вообще бого­слу­же­ние не только как службу, но и как свое поло­же­ние в отно­ше­ниях с Богом, на телес­ном и пси­хи­че­ском уровне: вот я могу внут­ренне в какую-то минуту весь собраться и пред­стать перед Богом, помо­литься. А когда чело­век научится быть вни­ма­тель­ным к себе, раз­ли­чать помыслы, испо­ве­до­ваться, ему будет легче понять, что отсе­кать, а что исправ­лять.

Малые сту­пеньки

Конечно, хри­сти­а­нин с самого начала всту­пает в область мини­маль­ной аске­тики. Он огра­ни­чи­вает те поступки и формы пове­де­ния, кото­рые совер­шенно оче­видно про­ти­во­ре­чат хри­сти­ан­ству: не уби­вать, не пре­да­вать, не лже­сви­де­тель­ство­вать, не кидаться на родную мать с табу­рет­кой, не бить жену и т. д. И здесь доступны про­стые аске­ти­че­ские упраж­не­ния и приемы – напри­мер, умение огра­ни­чить себя в чем-то, не впадая в уныние, отка­заться от кол­басы в пост и не гру­стить. А это еще какая борьба! Но не пред­ста­вать перед выбо­ром: либо совсем бро­сить курить, либо забыть о при­ча­стии. Конечно, здесь может быть успеш­ным и ради­каль­ный случай. Но по моим пред­став­ле­ниям, один на мил­лион. Ради­ка­лизм – это ведь тоже страсть, страсть пер­фек­ци­о­низма, «ком­плекс отлич­ника». В пси­хо­ло­ги­че­ском пони­ма­нии – невроз. Хочу быть во всем самым лучшим. Вот только где тут место сми­ре­нию, непо­нятно. Конечно, Хри­стос нам гово­рит: «Будьте совер­шенны, как Отец Ваш Небес­ный». Но – это не первая сту­пенька, а высшая цель. И к этой цели пройти – пре­одо­леть сту­пе­нек надо очень много. Духов­ная жизнь – не экс­тре­маль­ный спорт. Это глу­бин­ная пере­стройка лич­но­сти, а если лич­ность сози­да­лась десят­ками лет, то и на пере­стройку может потре­бо­ваться не меньше.

Сера­фим Саров­ский гово­рил, что греш­ника от подвиж­ника отли­чает одно – реши­мость. Но эта реши­мость сего­дня пере­шаг­нуть на малень­кую сту­пеньку и назад не воз­вра­щаться. Почему часто совре­мен­ные хри­сти­ане первое время горят, все у них спо­рится, а потом могут все меньше и меньше. Конечно, про­хо­дит период при­вле­ка­ю­щей бла­го­дати, и насту­пает более сухой период испы­та­ний. Но, может быть, они еще и пере­ско­чили какие-то важ­ней­шие моменты в своем воцер­ко­в­ле­нии? Отец Иоанн Кре­стьян­кин гово­рил: «Бла­го­слов­ляю малые дела».

Аске­тика – это и упо­ря­до­чи­ва­ние своей жизни, своих отно­ше­ний с близ­кими. Я знал одну сани­тарку в Бот­кин­ской боль­нице, в отде­ле­нии гной­ной хирур­гии, она уже умерла. Она была тихой, забот­ли­вой, рев­ностно уха­жи­вала за боль­ными, очень и очень много помо­гала им и врачам. Так вот перед смер­тью она взяла на работе расчет, попро­ща­лась с сотруд­ни­ками, купив неболь­шой тортик, позво­нила трем подру­гам, про­сти­лась, помы­лась, оде­лась в смерт­ное и тихо дома умерла. Но мы часто не заме­чаем таких людей, а тра­ди­ци­онно смот­рим на вер­шины, и гру­стим, что сами не такие, нам пода­вай старца в схиме. А вот они, аскеты, среди нас.

Терпеть тебя могу. Как с помощью гнева мы прячемся от боли и почему это не помогает

Приблизительное время чтения: 11 мин.

На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы. Недавно в рубрику пришло письмо с вопросом, как управлять гневом. На вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко.

В наших отношениях с собственным гневом есть две опасные крайности. Первая — стремление все время подавлять в себе уже возникшую агрессию. Вторая — проявлять эту агрессию по любому поводу, как только в душе возникнет хотя бы легкое раздражение.

На вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко

Оба этих подхода, несмотря на формальную противоположность, ведут к одному и тому же результату: практикующий их человек ежедневно и подолгу находится в состоянии гнева. Правда, в одном случае он выражен в поведении, в другом — скрыт от посторонних глаз. Но, увы, хрен если и слаще редьки, то совсем ненамного. Второй вариант в духовном и в психологическом смысле мало чем отличается в лучшую сторону от первого.

Со вспыльчивым человеком все более-менее понятно: разозлился из-за пустяка, резко ответил, повысил голос, наговорил неприятных вещей, обидел собеседника. При таком поведении нарушаются социальные связи, отношения портятся, круг общения резко сужается вплоть до полного одиночества.

Но и постоянно подавляемый гнев тоже может причинить немало бед как самому человеку, так и окружающим его людям. Дело в том, что возникший в душе гнев — очень сильная эмоция. На ее подавление психика тратит много сил. И если вспыхивающий гнев все время подавлять, то в какой-то момент эти силы обязательно закончатся, ведь они не бесконечны. Плюс к этому у подавленного гнева есть коварное свойство — он имеет способность накапливаться, суммируя раздражение от всех случаев, когда ему не дали выход наружу. Рано или поздно этот скопившийся гнев становится сильнее подавляющих его психических механизмов. Это можно сравнить с разрушением плотины, не выдержавшей напора резко поднявшейся в половодье воды. В результате сдержанный, воспитанный, законопослушный граж­данин вдруг ни с того ни с сего может обрушить свою ярость на неуклюжего попутчика в общественном транспорте, на нерасторопного кассира в магазине, на громко разговаривающих подростков.

Вспыльчивый человек постоянно скандалит, давая выход своему гневу.

Человек с подавленным гневом подобен бомбе с механизмом замедления, поставленным на неопределенный срок.

Впрочем, даже если этот подавленный гнев и не вырвался на свободу, ситуация все равно остаётся угрожающей. Заряд раздражения продолжает накапливаться, и бомба рано или поздно взорвется. Только в этом случае энергия «взрыва» пойдет уже не во внешнее пространство, а внутрь самого человека, ударив по его физическому здоровью.

Еще один весьма распространенный и совершенно неэффективный способ отношений с собственным гневом — перенаправление его на другой объект.

Тут можно рассмотреть целый набор различных вариантов.
Прежде всего это всем знакомое срывание злости на ближних. Например, когда гнев вызвало поведение грубияна-начальника, а достойно ответить на его хамство не хватило духу. В итоге этот придержанный на время гнев выплескивается, например, дома на ни в чем не повинных родственников или же на собственных подчиненных, если таковые имеются. Давать нравственную оценку такому способу «борьбы с гневом», наверное, нет нужды. Отводить возмущенную душу на любящих или зависимых от тебя людях, заведомо зная, что тебе все простят, дело некрасивое, но отнюдь не редкое, увы.

Однако есть и другие схемы разворота гнева, куда более неожиданные. Бывает и так, что гнев перенаправляется человеком с обидчика на… себя самого. Это тоже известное каждому состояние, в котором начинаешь внутренне ругать себя последними словами за нерешительность, слабоволие, глупость, трусость, неловкость и прочие «достойные» такой ругани качества. К слову говоря, похожему варианту гневливости более других бывают подвержены некоторые верующие люди, строго запрещающие себе злиться на других, но способные при этом испытывать сильную злость к себе и потихоньку привыкающие винить, укорять и оскорблять себя за реальные или вымышленные грехи.

К сожалению, даже у весьма щепетильных в вопросах нравственности людей не всегда получается увидеть принципиальное различие между способностью брать на себя ответственность за свои ошибки и болезненным желанием вот так «благочестиво» погневаться, ругая себя в душе на чем свет стоит. С точки зрения психологии такое отношение к себе весьма разрушительно и здоровья никак не прибавляет. А в духовном смыс­ле перенаправленная на себя гневливость ничем не отличается от гнева на ближнего.

Человеку от сотворения свойственно не гневаться на себя, а любить себя, это нормальное наше отношение к полученному Божьему дару — к своей душе, телу, к своим способностям и талантам. Святой пророк и царь псалмопевец Давид в восторге от созерцания собственной человеческой природы возносит хвалу Господу: Славлю Тебя, потому что я дивно устроен (Пс 138:14). А вот грех, который разрушает и убивает в нас этот дар, действительно следует ненавидеть. Именно на него следует гневаться, как это делали святые отцы и Сам Христос. Но при этом все равно продолжать любить себя, невзирая на все свои греховные немощи. Согласно заповеди, к ближнему нужно относиться как к самому себе, а значит, и себя тоже нужно любить, понуждать себя к этой любви, даже если видишь в себе некие греховные слабости и несовершенства. О таком понуждении и о недопустимости гнева на себя говорил преподобный Серафим Саровский: «Должно снисходить душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим других, но не обленяться, а побуждать себя к лучшему. Употребил ли пищи много, или что другое подобное, сродное слабости человеческой, сделал — не возмущайся этим и не прилагай ко вреду вред, но мужественно подвигни себя к исправлению, а между тем старайся сохранить мир душевный».

Вымещение гнева на замещающих объектах не снижает, а увеличивает вероятность агрессии по отношению к людям.

В фокусе перенаправленного гнева могут также оказаться животные. Наорать на кота или пнуть собаку, не ко времени подвернувшуюся под ноги, — это обычно тоже агрессия, которая изначально предназначалась отнюдь не домашним любимцам, а кому-то еще.
Но самый странный случай подобного рода — смещение гнева на неодушевленные объекты. Так, преподобный Кассиан Иоанн Римлянин, христианский подвижник, живший еще в IV веке, писал о себе: «Припоминаю, как, живя в пустыни, рассерживался я иногда на писчую трость, если не нравилась толстота или тонкость ее, — иногда на ножичек, если, когда режешь им, он, затупившись, не скоро резал, — иногда на кремень, если не скоро вылетала из него искра огня, когда спешишь к чтенью; и движение негодования при этом вторгалось иногда такое, что невольно вырывалось из уст проклятие на бездушную вещь». Современная жизнь также постоянно дает убедительные подтверждения тому, что стрелки гнева автоматически могут быть переведены с людей на неживые предметы. Футбольные болельщики в ярости крушат сиденья на стадионе. Рассерженный неприятным телефонным разговором мужчина с размаху швыряет об асфальт свой мобильник. В разгар семейного скандала женщина начинает бить посуду на кухне. Казалось бы, в известном смысле это даже полезно: ведь иначе разбитыми оказались бы уже не тарелки и телефоны, а чужие головы. Но, увы, прак­тика показывает, что перенаправление гнева на замещающие объекты не снижает, а напротив — увеличивает вероятность агрессивного поведения в отношении людей.

Несколько десятилетий назад в Японии стали активно вводить в корпоративный обиход методы, позволяющие сбрасывать накопившуюся агрессию. В офисных зданиях устанавливали манекены, на которые можно было наклеить распечатанный на принтере портрет начальника и отдубасить такой получившийся муляж, не рискуя вылететь с работы. В магазинах стали продавать специальные блокнотики, единственное назначение которых было в том, чтобы рвать в клочья их листы, когда гнев подступает к горлу. Появились даже целые «терапевтические» комнаты с мебелью, которую за умеренную плату можно было разнести кувалдой вдребезги. Результат не заставил себя ждать. После введения этих мер резко вниз пошла статистика сердечно-сосудистых заболеваний у офисных работников. Казалось бы, идеальное средство для борьбы с гневом найдено. По всему миру психологи стали рекомендовать клиентам в качестве способа отреагирования эмоции гнева попинать кулаками подушку от дивана. Но вдруг после серьезных исследований выяснилось, что после избиения замещающих объектов уровень агрессии у разгневанного человека не уменьшается, а наоборот, становится еще более высоким. Кроме того, к чувству гнева после таких упражнений прибавляется еще и моторный навык — выражать его в ударе по «обидчику». После ряда печальных случаев, когда человек сбрасывал агрессию ударами по подушке, а потом шел, и точно так же бил ненавистного ему человека, эту практику в профессиональном сообществе психологов признали опасной и отказались от нее.

Так что же происходило с гневом во время подобных упражнений? Образно выражаясь, человек давал распрямиться сжатой внутри него пружине, разряжал ту самую «бомбу с механизмом замедления» и благодаря этому избегал психосоматических последствий подавленного гнева. Это давало реальный оздоровительный эффект, зафиксированный медицинской статистикой. Выпуск гнева наружу через агрессивные формы поведения действительно снимал внутренний конфликт в психике между гневом и сдерживающими его усилиями. Но оказалось также, что общий уровень гневливости человека при этом не снижается, а напротив — лишь подпитывается, увеличивая вероятность агрессивного поведения в будущем. Гнев, постоянно направляемый на замещающий объект, словно пламя костра, в который бросают все новые охапки хвороста, может перекинуться потом и на людей.

Так современная психология путем проб и ошибок пришла к правилу, которое сформулировал святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Не сердись на бездушные вещи и не ругай их, когда они не так, как нужно, складываются и бывают тебе помехой в деле. Привыкнешь сердиться на вещи — будешь сердиться и на людей, даже без причины, и от любви отпадешь, а любовь — сущность всего Закона Божия».

На вопрос «как же бороться с гневом правильно?» христианская аскетика и современная психология дают один и тот же парадоксальный ответ: чтобы победить свой гнев, нужно научиться переживать свою боль.

Казалось бы, что общего между гневом и болью? Однако связь между ними есть, причем самая непосредственная. Дело в том, что гнев — это не осознанное чувство, а всего лишь эмоциональная реакция на угрозу нашей безопасности. Первоначально гнев был вложен Богом в естество человека как средство защиты от дьявола и от греховных мыслей. Именно против них человек был призван употребить этот духовный меч — гнев. Других врагов у человека до грехопадения не было. Но вместо гнева предложение сатаны попробовать запретный плод вызвало у первых людей интерес и сочувствие. Дальнейшие события известны всем, кто читал Библию. Гнев как духовное оружие остался при человеке и после его отпадения от Бога. Но теперь люди вовсю используют этот меч уже друг против друга, выхватывая его как только им покажется, что их безопасности кто-то угрожает. А сигнализирует о такой угрозе как раз душевная боль от чужих действий, слов или даже одних наших предположений о чужих недружелюбных намерениях. И не важно, подлинная это угроза или мнимая. В любом случае эмоциональная боль от нее кажется человеку настолько непереносимой, что он стремится как можно быстрее отсечь ее от себя. И тогда в воздухе сверкает меч гнева.

К слову говоря, в случае с физической болью часто происходит нечто подобное. Например, ставшая уже хрестоматийной ситуация, когда человек забивая гвоздь, случайно бьет себе молотком по пальцу. Что он при этом чувствует? Правильно. Сначала — боль, потом — сильную злость. Ну а уж какие слова он в этом состоянии может говорить, лучше не цитировать. Однако конечный результат известен всем, кто хоть раз вместо шляпки гвоздя попадал себе по ногтю: попрыгал на одной ноге, поругался, порычал, поскалил зубы — и вроде как уже полегче стало.

С точки зрения психологии гнев — один из способов прерывания эмоциональной боли. У нее может быть тысяча различных причин, но суть ее взаимосвязи с гневом от этого никак не меняется.

Путь к победе над гневом начинается с умения останавливать его на стадии зарождения.

Гнев может вспыхнуть очень быстро, но, если попытаться изложить его развитие по этапам, получится следующая картина:

1) нечто воспринимается нами как угроза,
2) угроза вызывает эмоциональную боль,
3) возникает страх, что эта боль окажется непереносимой,
4) из страха, что эта боль нас разрушит, мы прерываем ее гневом.

И лишь потом этот, уже возникший, гнев мы можем выпускать наружу, перенаправлять на замещающие объекты, подавлять волевым усилием, разворачивать на себя или же делать с ним что-либо еще. Но, поскольку вспыхнувший гнев — очень сильная эмоция, любые способы борьбы с ним требуют большого количества энергии и зачастую дают весьма сомнительный результат. Поэтому самый эффективный путь к победе над гневом — останавливать его еще на стадии возникновения.

Можно учиться замечать в конфликт­ных ситуациях свою эмоциональную боль и не бояться идти в нее, пробовать пожить с ней, почувствовать ее, не прерывая эту боль гневом. И если человек решится на это, тогда происходит маленькое чудо: вдруг оказывается, что с этой болью можно жить, что ты вполне способен справляться с ней и без всякого гнева. Да, какое-то время душа поболит. Но даже единичный опыт победы над этой болью впоследствии станет мощным ресурсом для борьбы с собственной гневливостью. Об этом способе обуздания гнева через терпение эмоционального страдания еще в IV веке писал святитель Василий Великий: «…Слова его (обидчика) да будут для тебя упражнением в любомудрии. Если они не трогают тебя, это значит, что ты неуязвим. А если и страждет несколько душа, удержи прискорбное внутри себя. Ибо сказано: во мне смятеся сердце мое (Пс 142:4), то есть страсть не выказалась наружу, но усмирилась, подобно волне, разбившейся о берег».

Вот это самое «удержи прискорбное внутри себя» и есть начало, на котором полагается христианская добродетель терпения. Проживать свою боль, не прятаться от нее за гнев и ярость, а напротив, сделать ее частью своей жизни, и уже переработанную и побежденную ввести в свой эмоциональный опыт — лишь таким путем можно выйти из плена собственной гневливости к свободе добродетельной жизни во Христе.

Читайте также ответ протоиерея Игоря Фомина, настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО Не бьет — значит, любит

Фото Татьяны Матаевой, Екатерины Климовой и Риты Шилей