Парфений Киевский – житие и биография старца, молитвы и труды, дни памяти и почитание

Преподобный Парфе ́ ний (Краснопевцев), Киевский, иеросхимонах

Дни памяти

28 июля – Собор Киевских святых

Житие

Краткое житие преподобного Парфения Киевского

Пре­по­доб­ный Пар­фе­ний (Крас­но­пев­цев) Ки­е­вский [*] (1790–1855), иерос­хи­мо­нах, ду­хов­ник Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры.

В ми­ру Крас­но­пев­цев Пётр Ива­но­вич, ро­дил­ся в се­ле Си­мо­но­ве Алек­син­ско­го уез­да Туль­ской гу­бер­нии 24 ав­гу­ста 1790 го­да в се­мье цер­ков­но­го при­чет­ни­ка. Ду­хов­ная ода­рен­ность свя­то­го про­яви­лась с юно­сти.

Об­ра­зо­ва­ние по­лу­чил в Туль­ском ду­хов­ном учи­ли­ще, а за­тем в се­ми­на­рии, от­ку­да до окон­ча­ния кур­са уво­лил­ся в 1815 го­ду.

По уволь­не­нии из се­ми­на­рии по­сту­пил в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру, где под­ви­зал­ся в тру­де, мо­лит­ве, пол­ном по­слу­ша­нии и неосуж­де­нии. С 1819 го­да стал по­слуш­ни­ком. 20 сен­тяб­ря 1824 го­да там же был по­стри­жен в мо­на­хи с име­нем Па­ф­ну­тий.

В 1830 го­ду был по­свя­щён в сан иеро­мо­на­ха и вско­ре стал ду­хов­ни­ком Лав­ры. Глав­ным в ду­хов­ном ста­нов­ле­нии свя­то­го бы­ли со­вер­шен­ное незло­бие, кро­тость и непре­стан­ная Иису­со­ва мо­лит­ва. Свя­той так­же чи­тал мо­лит­ву “Бо­го­ро­ди­це Де­во” еже­днев­но 300 раз.

В 1838 го­ду был по­стри­жен в ве­ли­кую схи­му с име­нем Пар­фе­ний. С это­го вре­ме­ни Иису­со­ва мо­лит­ва тво­ри­лась в серд­це свя­то­го да­же во сне. В труд­ные или пе­ре­лом­ные мо­мен­ты жиз­ни стар­цу яв­ля­лись свя­тые по­кро­ви­те­ли и Бо­го­ро­ди­ца, от ко­то­рой он по­лу­чил объ­яс­не­ние ве­ли­кой схи­мы: “Схим­ни­че­ство есть – по­свя­тить се­бя на мо­лит­ву за весь мир”.

Ду­хов­ная жизнь свя­то­го стро­и­лась на раз­мыш­ле­нии о тайне Во­пло­ще­ния и на со­зер­ца­нии един­ства Иису­са Хри­ста и Бо­го­ро­ди­цы в до­мо­стро­и­тель­стве спа­се­ния и в ис­ку­пи­тель­ных стра­да­ни­ях. Пре­по­доб­ный сло­жил несколь­ко ши­ро­ко из­вест­ных мо­литв ко Хри­сту и Бо­го­ро­ди­це.

Был ду­хов­ни­ком Ки­ев­ско­го мит­ро­по­ли­та свя­ти­те­ля Фила­ре­та (Ам­фи­те­ат­ро­ва), по­след­ние шест­на­дцать лет жиз­ни еже­днев­но слу­жил ли­тур­гию в его до­мо­вой церк­ви. Сво­им ду­хов­ным де­тям за­по­ве­дал борь­бу со стра­стя­ми, непре­стан­ную мо­лит­ву ра­ди стя­жа­ния Свя­то­го Ду­ха, еже­днев­ное чте­ние Еван­ге­лия и Псал­ти­ри.

Пре­ста­вил­ся 25 мар­та 1855 го­да.

Ши­ро­кое на­род­ное по­чи­та­ние стар­ца Пар­фе­ния на­ча­лось сра­зу по­сле его смер­ти. Про­слав­ле­ние его бы­ло со­вер­ше­но в Укра­ин­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 27 июля 1993 го­да [1] .

Полное житие преподобного Парфения Киевского

Пре­по­доб­ный Пар­фе­ний, в ми­ру Петр Крас­но­пев­цев, ро­дил­ся в с. Си­мо­но­во Алек­син­ско­го уез­да Туль­ской гу­бер­нии (1792), в се­мье по­но­ма­ря. Бу­ду­щий по­движ­ник рос в бед­но­сти, с дет­ства по­знав, что на зем­ле нет все­об­ще­го бла­го­ден­ствия – а, сле­до­ва­тель­но, к зем­ным бла­гам не сле­ду­ет при­леп­лять­ся ду­шой.

В 1805 г. Петр окон­чил Туль­ское ду­хов­ное учи­ли­ще и был пе­ре­ве­ден в се­ми­на­рию. Од­на­жды, еще во вре­мя учи­лищ­ных ка­ни­кул, за­но­че­вав на пу­ти до­мой, он смот­рел в от­кры­тое небо и ощу­тил в серд­це неизъ­яс­ни­мую ра­дость, а за­тем уви­дел бе­ло­снеж­но­го го­лу­бя, ко­то­рый па­рил над ним, то под­ни­ма­ясь, то опус­ка­ясь, но, не укло­ня­ясь в сто­ро­ну; на рас­све­те го­лубь не уле­тел, а стал неви­дим. «С этой по­ры в серд­це мое за­па­ла ка­кая-то сла­дость и же­ла­ние че­го-то нездеш­не­го, и я уже ни на что зем­ное не пре­льщал­ся», – го­во­рил впо­след­ствии прп. Пар­фе­ний об этом слу­чае. Дру­гой раз, за­дре­мав под де­ре­вом, Петр оч­нул­ся и уви­дел стар­ца-мо­на­ха, ко­то­рый ска­зал: «Стра­нен мо­нах и зе­мен мерт­вец» («Мо­нах есть стран­ник и мерт­вец для зем­но­го»), – а за­тем уда­лил­ся в лес­ную ча­щу, юно­ша по­бе­жал сле­дом, но не смог най­ти стар­ца, од­на­ко сло­ва его креп­ко за­пом­нил. В ка­ни­ку­лы 1814 г. Петр по­бы­вал в Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ре и по­же­лал остать­ся здесь на­все­гда. Чтобы ис­пол­нить бла­гое на­ме­ре­ние, ему сле­до­ва­ло по­лу­чить уволь­не­ние от об­ще­ства. В 1815 г. Петр уво­лил­ся из се­ми­на­рии, но ро­ди­те­ли на­сто­я­ли, чтобы он за­нял осво­бо­див­ше­е­ся ме­сто по­но­ма­ря в Си­мо­но­ве, а за­тем по­пы­та­лись най­ти для его неве­сту; ви­дя, од­на­ко, что серд­це юно­ши не ле­жит к мир­ской жиз­ни, они при­ня­ли вы­бор Пет­ра, и в 1819 г. он по­сту­пил в Лав­ру. «Я во­все не раз­ду­мы­вал о по­дви­гах мо­на­ше­ских, о том, чтобы уста­но­вить се­бе та­кое или дру­гое пра­ви­ло, из­брать та­кой или дру­гой об­раз жиз­ни; я ду­мал толь­ко о том, как бы мо­лить­ся да мо­лить­ся непре­стан­но, и тру­дить­ся, сколь­ко есть сил, слу­шать во всем, как Бо­га, на­чаль­ни­ка, ни­ко­го не оскор­бить и не осу­дить; да мне и неко­гда бы­ло смот­реть за по­ступ­ка­ми дру­гих, я толь­ко се­бя знал», – вспо­ми­нал прп. Пар­фе­ний о на­ча­ле сво­ей жиз­ни в Пе­чер­ской оби­те­ли. Пер­вые по­слу­ша­ния он ис­пол­нял на мо­на­стыр­ском ви­но­град­ни­ке и в са­ду, за­тем – на просфорне. Уже в это вре­мя по­движ­ник был пре­дель­но скро­мен в бы­ту, из­бе­гая, чтобы хоть од­на мысль о се­бе от­влек­ла его серд­це и си­лы от мо­лит­вы: так, по­сле нема­лых тру­дов он мог дать те­лу от­дых, ле­жа про­сто под лав­кой; в его ке­лье ца­ри­ло пол­ней­шее нес­тя­жа­ние; ко­гда од­на­жды зи­мою ка­кой-то стран­ник украл у него ту­луп и за­тем был пой­ман дру­ги­ми по­слуш­ни­ка­ми, Петр ска­зал: «Не тронь­те его: он, бед­ный, и в ту­лу­пе тря­сет­ся, нам ведь хо­ро­шо здесь в теп­ле си­деть, а он без по­кро­ва день и ночь на мо­ро­зе… Не скор­би, бра­те, возь­ми се­бе этот ту­луп, вот те­бе и де­нег на про­пи­та­ние, толь­ко впе­ред не бе­ри чу­жо­го». Ви­дя усер­дие по­слуш­ни­ка, его на­зна­чи­ли на­чаль­ни­ком просфор­ни. Раз, бо­рясь с на­шед­шим уны­ни­ем, Петр уви­дел явив­ше­го­ся ему прп. Ни­ко­ди­ма Просфро­ни­ка, ко­то­рый дер­жал в ру­ках Псал­тирь. По­сле это­го Петр стал еже­днев­но про­чи­ты­вать Псал­тирь це­ли­ком и за­пом­нил ее на­изусть.

Из­бран­ный Бо­гом со­суд пла­мен­ной мо­лит­вы, он не по­знал бра­ни с плот­ски­ми по­мыс­ла­ми: един­ствен­ный раз, за­ду­мав­шись, «да как же лю­ди гре­шат, что же за при­ят­ность в гре­хе плот­ском», он на сле­ду­ю­щий день был вы­зван на­мест­ни­ком и из­ве­щен, что по неопыт­но­сти по­гре­шил в по­мыс­лах – свт. Ан­то­ний (Смир­ниц­кий; бу­ду­щий ар­хи­еп. Во­ро­неж­ский) имел от­кро­ве­ние об этом свы­ше; «Этот слу­чай, – вспо­ми­нал поз­же прп. Пар­фе­ний, – ука­зал мне, до ка­кой сте­пе­ни долж­но хра­нить се­бя да­же от при­бли­же­ния к нечи­стым по­мыс­лам, и как тща­тель­но долж­ны мы блю­сти чи­сто­ту не толь­ко те­лес­ную, но и ум­ствен­ную».

В 1824 г. Петр при­нял мо­на­ше­ский по­стриг с име­нем Па­ф­ну­тий, за ним по­сле­до­ва­ло ру­ко­по­ло­же­ние в иеро­ди­а­ко­на. Вско­ре о. Па­ф­ну­тия по­се­ти­ла бо­лезнь: его ста­ли му­чить силь­ные го­лов­ные бо­ли. Он без­ро­пот­но нес это бре­мя бо­лее 30 лет: из его вы­ска­зы­ва­ний и за­пи­сей, пол­ных люб­ви к Гос­по­ду, не вид­но и те­ни сму­ще­ния по по­во­ду неду­га – един­ствен­ным след­стви­ем бы­ло то, что в пе­ри­о­ды край­не­го обостре­ния бо­лей по­движ­ник про­сил осво­бож­дать его от неко­то­рых по­слу­ша­ний; так, по­сле при­ня­тия иеро­ди­а­кон­ства он был вре­мен­но пе­ре­ве­ден из просфор­ни на слу­же­ние в хра­мах Даль­них пе­щер.

В 1826 г. о. Па­ф­ну­тий смог вер­нуть­ся к на­чаль­ство­ва­нию в просфорне, в 1828 г. вновь по­про­сил пе­ре­во­да и был на­прав­лен в Ки­та­ев­скую пу­стынь, от­ту­да, по­сле ско­рой по­прав­ки, на­зна­чен на Даль­ние пе­ще­ры.

В 1829 г. со­сто­я­лось ру­ко­по­ло­же­ние о. Па­ф­ну­тия в иеро­мо­на­ха. На­ка­нуне он имел ви­де­ние, в ко­то­ром пред­стал в ал­та­ре пе­ред Ар­хи­ере­ем и Цар­ствен­ной Же­ной; Ар­хи­ерей по­ве­лел ему: «Па­ф­ну­тий, возь­ми Еван­ге­лие и свя­щен­но­дей­ствуй»; «Возь­ми, Па­ф­ну­тий, Я по­ру­ча­юсь за те­бя», – мол­ви­ла Же­на, и при этих сло­вах иеро­ди­а­кон узнал в Ней Пре­чи­стую Де­ву. Вско­ре иеро­мо­нах Па­ф­ну­тий был на­зна­чен ду­хов­ни­ком бра­тии. «Грех сам по се­бе мер­зок так, что че­ло­век не мо­жет его лю­бить и с на­ме­ре­ни­ем тво­рить, но, уда­лив­шись от Бо­га небре­же­ни­ем, че­ло­век по­па­да­ет в ког­ти диа­во­ла, а диа­вол уже иг­ра­ет им, как мя­чи­ком: и не рад бы че­ло­век тво­рить, да тво­рит. По­то­му-то вся­ко­му хо­тя­ще­му спа­стись на­до всем серд­цем взыс­кать Гос­по­да», – на­зи­дал по­движ­ник ка­ю­щих­ся. Через 3 го­да его на­зна­ча­ют на слу­же­ние в Успен­ский со­бор, в 1833 г. – на по­слу­ша­ние кни­го­про­дав­ца при лавр­ской ти­по­гра­фии.

В 1838 г. он при­нял схи­му. Ке­лей­ное мо­лит­вен­ное пра­ви­ло иерос­хи­мо­на­ха Пар­фе­ния бы­ло весь­ма ве­ли­ко и раз­но­об­раз­но (мо­лит­ва Иису­со­ва, «Бо­го­ро­ди­це Де­во», Еван­ге­лие, Псал­тирь, ака­фи­сты); «Па­че ме­да и со­та сия мо­лит­ва мне при­ят­на, она мне охот­на, по­мо­га­тель­на, спа­си­тель­на и вра­гов от­г­на­тель­на», – го­во­рил по­движ­ник. Гос­подь, Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца и свя­тые мно­го­крат­но укреп­ля­ли о. Пар­фе­ния бла­го­дат­ны­ми по­се­ще­ни­я­ми; на его мо­лит­вен­ное во­про­ша­ние, вер­но ли он идет к це­ли схим­ни­че­ско­го по­дви­га, Пре­чи­стая от­ве­ти­ла ему: «Схим­ни­че­ство есть – по­свя­тить се­бя на мо­лит­ву за весь мир». Неко­то­рое вре­мя о. Пар­фе­ния тре­во­жи­ла мысль: не по­знав го­не­ния от лю­дей, мо­жет ли он ид­ти пу­тем ис­тин­ных по­движ­ни­ков? На это свт. Фила­рет (Ам­фи­те­ат­ров), ко­то­рый в мо­ло­до­сти про­шел через го­не­ние, от­ве­чал: «На что те­бе го­не­ние? Ты сам се­бя го­нишь, кто ныне по­же­ла­ет жить тво­ею жиз­нию». И дей­стви­тель­но – свой по­двиг прп. Пар­фе­ний нес не без стра­да­ний: по­ми­мо силь­ных го­лов­ных бо­лей и ис­су­ша­ю­ще­го неду­га в гру­ди (в кон­це жиз­ни его му­чи­ли уду­шье и ка­шель), пла­мен­но­го мо­лит­вен­ни­ка тер­за­ли де­мо­ны («Ка­кое же от бе­сов на­па­де­ние терп­лю я за мое пра­ви­ло ке­лей­ное уже два­де­сять лет, то аще не бы со мною при­сут­ство­ва­ла си­ла Бо­жия по­мо­га­ю­щая, дав­но бы мне над­ле­жа­ло во гроб все­ли­ти­ся от та­ко­ва­го му­че­ния неска­зан­но­го и че­ло­ве­ком неис­по­ве­ди­ма­го. Но сла­ва Бо­гу о всем!» – при­зна­вал­ся он). Вес­ну и ле­то о. Пар­фе­ний про­во­дил в Го­ло­се­е­во, где по­сле утрен­ней Ли­тур­гии ухо­дил в лес на мо­лит­ву; «Здесь но­сит­ся дух пре­по­доб­ных отец на­ших Пе­чер­ских», – го­ва­ри­вал по­движ­ник. Стре­мясь к уеди­не­нию, он ре­шил бы­ло од­на­жды пре­кра­тить при­ем по­се­ти­те­лей, во мно­же­стве стре­мив­ших­ся к нему для на­зи­да­тель­ной бе­се­ды, но уви­дел во сне зве­ря, ко­то­ро­го его ду­хов­ные ча­да ото­гна­ли от него пал­ка­ми. «Его нель­зя бы­ло узнать в бе­се­де об­щей со мно­ги­ми, или при­хо­дя­щим к нему с су­хим и недо­вер­чи­вым серд­цем. Пе­ред хо­лод­ным умом и он был хо­ло­ден, и ка­зал­ся обык­но­вен­ным че­ло­ве­ком, а пе­ред чув­ством про­стым, но го­ря­чим и ве­ру­ю­щим, ду­ша его с мла­ден­че­ским до­ве­ри­ем из­ли­ва­ла все со­кро­ви­ща свои в ог­нен­ном сло­ве. Ча­сто он изум­лял неко­то­рою про­зор­ли­во­стию и чрез­вы­чай­ною мет­ко­стию сво­их за­ме­ча­ний, ко­то­рые как раз при­хо­ди­лись к внут­рен­не­му со­сто­я­нию при­хо­див­ших к нему для бе­се­ды и на­став­ле­ния. Эта мет­кость осо­бен­но вид­на бы­ла при ис­по­ве­ди. Сам он объ­яс­нял сие опыт­но­стью и встре­чею со мно­же­ством од­но­род­ных слу­ча­ев, но ви­ной бы­ло нечто бо­лее… – от­ме­ча­ли совре­мен­ни­ки прп. Пар­фе­ния. – Из­мож­ден­ная и ис­тон­чен­ная плоть его бы­ла, так ска­зать, про­зрач­ною обо­лоч­кою его чи­стой, свет­лой, как день, ду­ши. Вы­со­кое, ис­сох­шее че­ло, впа­лые ще­ки и вис­ки со­став­ля­ли ка­кую-то див­ную про­ти­во­по­лож­ность с его боль­ши­ми, бле­стя­щи­ми, как мол­ния, гла­за­ми, ко­то­рые про­ни­ка­ли, ка­за­лось, в ду­шу до са­мой глу­би­ны ее и од­ним бег­лым воз­зре­ни­ем за­гля­ды­ва­ли во все из­ги­бы че­ло­ве­че­ско­го серд­ца». На­зи­да­тель­ное вос­по­ми­на­ние о встре­че с прп. Пар­фе­ни­ем при­во­дит жур­нал «До­маш­няя бе­се­да» за 1874 г. (№ 38, с. 965-972): «28 июля 1843 го­да… про­тив вся­ко­го ожи­да­ния мо­е­го, ез­дил я в Го­ло­се­е­ву пу­стынь. Там я пред­став­лял­ся зна­ме­ни­то­му по­движ­ни­че­ской жиз­нью схи­мо­на­ху Пар­фе­нию. Я не мог на­лю­бо­вать­ся свет­лым взо­ром это­го пра­вед­ни­ка, ти­хой лас­ко­вой его ре­чью. Жаль, что сви­да­ние на­ше бы­ло ко­рот­ко! «Ты кто та­кой?» – спро­сил он ме­ня лас­ко­во. Я от­ве­тил. Он по­про­сил ме­ня сесть, и сам сел. «Так ты уже вдо­вец?» – ска­зал он по­сле то­го, как я объ­яс­нил ему же­ла­ние по­кой­ной же­ны мо­ей при­нять у него бла­го­сло­ве­ние. Я от­ве­чал утвер­ди­тель­но. «Мо­жет быть, – за­ме­тил он, – ты обе­щал ко­гда-ни­будь быть мо­на­хом?» «Ни­ко­гда», – от­ве­чал я. «И те­перь не ду­ма­ешь?» – «Нет». – «Спа­стись, друг мой, вез­де мож­но, – на­чал он го­во­рить, устре­мив на ме­ня про­ни­ца­тель­ный взор, от ко­то­ро­го бы­ло мне как-то нелов­ко. – Толь­ко бой­ся ми­ра: он не при­вле­ка­ет, а от­вле­ка­ет от Бо­га. Мо­лись, ча­ще мо­лись… Ду­май о спа­се­нии ду­ши тво­ей: хоть ду­май толь­ко, а де­ло при­дет са­мо со­бою… Бой­ся чу­жих жен: в тво­ем по­ло­же­нии это – бе­да… Как твое имя?» Я ска­зал. «Бог же бла­го­сло­ви те­бя», – про­из­нес Пар­фе­ний, пе­ре­кре­стив ме­ня. Я по­це­ло­вал его ру­ку и уда­лил­ся. От­че­го это – раз­мыш­лял я, ухо­дя от стар­ца, у та­ких лю­дей, как Пар­фе­ний, то же сло­во, да не то же? Ка­жись, что муд­ре­но­го в его со­ве­тах? И вы, и я, и все мы на­го­во­рим их ку­чу, да еще за­мыс­ло­ва­тее, еще крас­но­ре­чи­вее, ан нет – все не то. Сто раз при­хо­ди­лось мне чи­тать и слы­шать та­кие предо­сте­ре­же­ния, а тут, ей-ей, я как буд­то в пер­вый раз их услы­шал. Да как мяг­ко ло­жат­ся на ду­шу. Не это ли то по­ма­за­ние от свя­то­го, пе­ред ко­то­рым вся на­ша муд­рость есть глу­пость и юрод­ство?»

По­след­ние го­ды о. Пар­фе­ний жил в блю­сти­тель­ских ке­льях на Ближ­них пе­ще­рах, от­ку­да спус­кал­ся слу­жить Ли­тур­гию в пе­щер­ной церк­ви прп. Ан­то­ния Пе­чер­ско­го. Ко­гда ста­рец крайне осла­бел, для слу­же­ния им Ли­тур­гии устро­и­ли до­мо­вую цер­ковь в са­мих блю­сти­тель­ских ке­льях; так как о. Пар­фе­ний го­то­вил­ся к ско­рой встре­че с Гос­по­дом, храм на­зва­ли Сре­тен­ским. Го­то­вя цер­ковь к оче­ред­но­му бо­го­слу­же­нию, утром 25 мар­та 1855 г. по­но­марь услы­шал, как ста­рец ти­хо на­пра­вил­ся из сво­ей ке­льи в пред­две­рие хра­ма; вой­дя ту­да, по­слуш­ник уви­дел о. Пар­фе­ния си­дя­щим с по­ник­шей го­ло­вой и по­про­сил бла­го­сло­ве­ния. Ста­рец не ото­звал­ся. При­кос­нув­шись к его ру­ке, по­но­марь по­нял, что зем­ное стран­ствие по­движ­ни­ка за­вер­ши­лось.

По­гре­бе­ние прп. Пар­фе­ния бы­ло со­вер­ше­но в го­ло­се­ев­ском хра­ме Ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Жи­во­нос­ный Ис­точ­ник».

В 1930-е го­ды храм был взо­рван и гроб­ни­ца свя­то­го раз­ру­ши­лась. В на­сто­я­щее вре­мя его свя­тые мо­щи на­хо­дят­ся под спу­дом.

При­ме­ча­ния

[*] Включён в современный Месяцеслов Русской Православной Церкви Оп­ре­де­ле­ни­ем Освя­щен­но­го Ар­хи­ерей­ско­го Со­бо­ра 30 но­яб­ря 2017 го­да.

[1] Ан­д­ро­ник (Тру­ба­чев), игум., “Ка­но­ни­за­ция свя­тых в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви: 7. Ка­но­ни­за­ция свя­тых по­сле 1988 г.”, Пра­во­слав­ная эн­цик­ло­пе­дия, том “Рус­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь”.

Парфений Киевский – житие и биография старца, молитвы и труды, дни памяти и почитание

30 марта память Преподобного Парфения Киевского

Преподобный Парфений о Голосеево: Здесь носится дух преподобных отцов наших Печерских

О Господи, Создатель мой,
Даруй мне сию чистоту духа, сию простоту сердца,
которые делают нас достойными любви Твоей.
Преподобный Парфений Киевский

Преподобного Парфения Киевского (1793 – 1855) отличали непрестанная молитва и младенчески чистая душа. Монашеский путь праведник начал в Киево-Печерской Лавре. Иеромонаху поручили духовную опеку над братией обители. Он стал духовником Киевского митрополита Филарета (Амфитеатрова).

Преподобный составил несколько известных молитв ко Господу и Пресвятой Богородице. Своим духовным чадам старец рекомендовал ежедневно читать Святое Евангелие и Псалтырь. Мудрые советы святого Парфения и ныне служат руководством на пути к спасению.

30 марта в Свято-Покровском Голосеевском мужском монастыре Киева (Голосеевская пустынь) особо чтимый праздник – день памяти святого преподобного Парфения Киевского. В 1993 году иеросхимонах Парфений прославлен как местночтимый святой Украинской Православной Церкви.

Преподобный Парфений Киевский (в миру – Петр Иванович Краснопевцев) родился 24 августа 1793 года в бедной семье причетника села Симонова Тульской губернии. С самого раннего возраста испытал скорби, связанные с бедностью, и, видя жизнь своих родителей, научился терпению, смирению, милосердию и трудолюбию.

Призвание к иноческой жизни созрело в нем тоже рано. Еще в отроческом возрасте Петр удостоился видения Духа Божия в виде белоснежного голубя, и с тех пор ничто земное его не привлекало. Его старший брат Василий стал монахом. Родители надеялись, что с ними, женившись, останется младший, но Петр, не закончив курса в Тульской духовной семинарии, ушел в Киево-Печерскую Лавру.

Его назначили на послушание в просфорную. Впоследствии старец вспоминал: “Я вовсе не раздумывал о подвигах монашеских, о том, чтобы установить себе такое или другое правило, избрать такой или иной образ жизни. Я думал только о том, как бы молиться, да молиться непрестанно, и трудиться, сколько есть сил; слушать во всем, как Бога, начальника; никого не оскорбить и не осудить; да мне и некогда было смотреть за поступками других, я только себя знал”.

С детства кроткий, рассудительный и чистый сердцем, Петр и в новоначалии имел такие добродетели, которые обычно бывают только плодом долговременных подвигов.

Прп. Парфений Киевский изображен на иконе Новопрославленных Преподобных Киево-Печерских

Его строгая жизнь и ревность к послушанию не укрылась от наместника Лавры архимандрита Антония (Смирницкого, впоследствии – архиепископа Воронежского), который поставил послушника Петра начальником просфорни. Это послушание подвижник нес более 12 лет и удостоился даже видения преподобного Никодима Просфорника. В подражание этому святому Петр выучил наизусть Псалтирь и до конца жизни совершал ее ежедневно.

В 1824 году его постригли в монашество с именем Пафнутий. В этом же году он был рукоположен в сан иеродиакона, а спустя шесть лет – в сан иеромонаха. В 1834 году отца Пафнутия назначили духовником Лавры, поручив ему назидать братию. Это новое послушание доводило преподобного до изнеможения: его чистая душа не могла примириться с многообразием человеческих грехов и страстей. Но он никогда не обвинял грешника, а всю вину за грех возлагал на врага рода человеческого – диавола.

В 1838 году святитель Филарет постриг его в схиму с именем Парфений – в честь святителя Парфения Лампсакийского. После принятия Великого Ангельского образа старец затворился в тесной келлии, единственное окно которой закрыл иконой Пресвятой Богородицы. К Божией Матери он питал особую умилительную любовь и не раз удостаивался Ее видения, а также и других благодатных явлений. По слову Богоматери, что «схимничество есть посвятить себя на молитву за весь мир», преподобный Парфений неустанно молился обо всех. Он составил множество молитв, в том числе, и молитвенные воздыхания к Пресвятой Богородице и молитвенное поклонение Преподобным отцам Киево-Печерским.

В дневные молитвословия Русской, Болгарской и некоторых других православных церквей вошла Молитва иеросхимонаха Парфения Киевского. ВИДЕО

Старец ежедневно совершал Божественную Литургию: осенью и зимой – в Киево-Печерской Лавре, а весной и летом – в Голосеевской пустыни, где в течение 17 лет проводил с владыкой Филаретом весенние и летние месяцы.

В Голосеево, в самом уединенном углу пустыни, находилась его келлия – небольшой домик, со всех сторон окруженный густым садом. Если владыка был занят, то после совершения Божественной Литургии в домовой церкви при митрополичьих покоях, старец сам уходил в лес и там совершал свое молитвенное правило, прочитывая во время прогулок всю Псалтирь, которую знал наизусть и читал даже во сне.

«Здесь носится дух Преподобных отцов наших Печерских». И если есть на земле утешение и радость, то это в пустынном безмолвии. Люди отлучают нас от Бога, а пустыня приближает к Нему», – так преподобный Парфений говорил о Голосеево.

Только в последние годы, когда его силы ослабели, он уже не мог совершать свои прогулки по пустынному лесу. Прогулки постепенно сокращались, а потом и вовсе прекратились.

Но, несмотря на свою великую любовь и к Лавре и к Голосеевской пустыни, старец всегда и во всем боялся нарушить волю Божию. Поэтому он спросил святителя Антония, архиепископа Воронежского о том, где ему полезнее пребывать: в Лавре или в Голосеево.

Святитель ответил преподобному: «Вам Бог послал великого архипастыря, отличающегося, сверх прочих Духа Святаго даров, Боголюбезным смиренномудрием. Его святым примером и наставлением руководствуйтесь. Какое место к прожитию и послушанию назначит Вам: там и пребывайте. Сему светильнику имею сильное стремление и я грубую выю свою подклонить в послушание, но по недостоинству лишен сего дара. Усерднейше прошу Вас пред святыми угодниками помолиться о моем недостоинстве. Сильный в крепости Господь да поможет Вам во спасении. Ваш усердный слуга и богомолец Антоний, арх. Воронежский».

Трудно было представить другого человека, у которого была бы такая младенчески чистая душа. Он жил совершенно в другом измерении, не помышляя ни о чем земном. Охраняемый Божественной благодатью, старец с юности не знал нечистых помыслов и борений с плотскими чувствами, и весь путь монашеского подвига проходил, по его же словам, удивительно спокойно и мирно, встречая по отношению к себе только любовь и уважение. Его рано назначили духовником Лавры. И схиму он принял рано: в 46 лет, когда в Киево-Печерской обители не осталось ни одного схимника…

Преподобный Парфений никогда не был предметом зависти для братии ни в Лавре, ни в Голосеево: все его любили, все радовались ему, как Ангелу. Эту любовь он приобрел своим младенческим незлобием и неподражаемой простотой, живо напоминавшей великих отцов первых, золотых времен иночества.

Не было дня, когда старец не совершил бы своего келейного правила, за которое в течение 20 лет испытывал страшные бесовские нападения.

Вот что рассказывал сам преподобный о своем правиле: «Евангелие книжно чту в вечер, заутра и полудне, по единому Евангелисту. От полудне начинаю и Псалтирь воспевати с Богом изустно, и в сутки весь оканчиваю. Ко сну отходя чту акафист Богоматери, с поклонением Страстем Господним (Святителя Димитрия Ростовского) и вечерними молитвами. От сна восстав, чту акафист Спасителю с утренними молитвами и яже ко Причащению – вся сия изустно.

Обрадование с молитвою Богородице (Богородице Дево, радуйся) чту трижды сторицею; триста молитв: за Имя Божие во единице Триипостасное три краты, за евангелистов, на них же почил Христос, яко на колеснице умной – трижды четверицею; за язвы Христовы пяточисленныя – трижды пятерицею; за скорбь Богоматери, юже претерпе седсистрельно – трижды седмерицею; за странствие Христово на земли, иже пожил с человеки тридесять три лета – трижды десятирицею; за Пятидесятницу в ожидании Духа Божественного – трижды пятиюдесятирицею (то есть три раза по 50 молитв)…

Я на Богоматерь тако надеюсь, яко на гору каменную: понеже я Богом о Ней тако уверен, что от Адама и до скончания века не будет тех людей, лишенных вечной славы наслаждения, кои по Бозе на Нее уповали и надеялись…»

Батюшка Парфений нежно любил Матерь Божию, старался и приходящих к нему приобщить к этой любви. К чтению Псалтири он прибавлял между всеми кафизмами и славами Архангельское приветствие Богородице и составлял к Ней свои молитвы, исполненные нежной любви и упования.

Эту особенную, нежную любовь к Богоматери старец передавал и своим духовным чадам, а их было немало: святитель Антоний (Амфитеатров), Архиепископ Казанский; святитель Феофан (Говоров), затворник Вышенский; архимандрит Лаврентий (Макаров), наместник Иверского монастыря на Валдае и многие другие…

К владыке Филарету, облекшему его в великий Ангельский образ, преподобный питал безграничное доверие и любовь, а святитель, будучи истинным аскетом и монахолюбцем, очень чтил этого подвижника и даже выбрал его духовным отцом. Владыка отдыхал от архипастырских трудов и забот в пустынном Голосеевском уединении и в беседах со старцем Парфением. Да и сам митрополит в Голосеево был больше похож на старца, а не на архиерея: обычная шапочка, простая ряса, Евангелие, апостол и старческий костыль в руках…

Старец Парфений Киевский, имевший необыкновенное, умилительное, нежное усердие и детскую любовь к Богоматери, умер в тот самый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, который он особенно любил и о котором говорил: «Буди благословен и преблагословен и треблагословен день Благовещения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы».

Достигши высших ступеней духовности, знаменитый подвижник, старец Парфений Киевский, с нетерпением и радостью ожидая дня смерти, сидя у давно приготовленного им для себя гроба, говорил с восторгом о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; а смерть этот человек называл «возвращением от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество».

В 1855 году в день Благовещения, совпавший тогда со Страстной пятницей, отец Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей своей келейной церкви.

Предсмертная молитва иеросхимонаха Парфения Киевского

1. Когда я, удрученный болезнью, восчувствую, приближение кончины земного бытия моего: Господи, помилуй меня.

2. Когда бедное сердце мое при последних ударах своих будет изнывать и томиться смертными муками: Господи, помилуй меня.

3. Когда очи мои в последний раз орошатся слезами при мысли, что в течение моей жизни оскорблял я Тебя, Боже, грехами моими: Господи, помилуй меня.

4. Когда частое биение сердца станет ускорять исход души моей: Господи, помилуй меня.

5. Когда смертная бледность лица моего и холодеющее тело мое поразит страхом близких моих: Господи, помилуй меня.

6. Когда зрение мое помрачится и пресечется голос, окаменеет язык мой: Господи, помилуй меня.

7. Когда страшные призраки и видения станут доводить меня до отчаяния в Твоем милосердии: Господи, помилуй меня.

8. Когда душа моя, пораженная воспоминаниями моих преступлений и страхом суда Твоего изнеможет в борьбе с врагами моего спасения, силящимися увлечь меня в область мрака мучений: Господи, помилуй меня.

9. Когда смертный пот оросит меня, и душа с болезненными страданиями будет отдаляться от тела: Господи, помилуй меня.

10. Когда смертный мрак закроет от мутного взора моего все предметы мира сего: Господи, помилуй меня.

11. Когда в теле моем прекратится все ощущение, оцепенеют жилы и окаменеют мышцы мои: Господи, помилуй меня.

12. Когда до слуха моего не будут уже доходить людские речи и звуки земные: Господи, помилуй меня.

13. Когда душа предстанет лицу Твоему, Боже, в ожидании Твоего назначения: Господи, помилуй меня.

14. Когда стану внимать праведному приговору суда Твоего, определяющего вечную участь мою: Господи, помилуй меня.

15. Когда тело, оставленное душею, сделается добычей червей и тления и, наконец, весь состав мой превратится в горсть праха: Господи, помилуй меня.

16. Когда трубный глас возбудит всех при втором Твоем пришествии и раскроется книга деяний моих: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного раба Твоего (имя). В руце Твои, Господи, предаю дух мой. Аминь.

Похоронили подвижника в Голосеевской пустыни, в церкви в честь иконы Божией Матери, именуемой «Живоносный Источник». В 1930-е годы храм был взорван и гробница святого разрушилась. В настоящее время его святые мощи находятся под спудом.

Подготовила Мария Проскура.

При подготовке материала использованы главы книги «Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон» и информация из открытых источников.

Свято-Покровский Голосеевский мужской монастырь Киева (Голосеевская пустынь)

Рассказы о святых. Схимонах Парфений Киевский (Петр Краснопевцев) православный фильм/мультфильм

Документальный фильм о Свято-Покровском Голосеевском монастыре

Православная Жизнь

30 марта – день памяти прп. Алексия, человека Божия, и прп. Парфения Киевского. Их жизни разделены многими годами и расстоянием. Первый закончил свой страдальческий подвиг в 411 году от Р. Х. в Риме, другой – подвижник благочестия XIX века, нашел упокоение на нашей Киевской земле. Жизненные пути этих святых никогда не пересекались, но их судьбы сошлись во Христе, потому что каждый из них по-своему уподобился Господу, посвятив всего себя своему Спасителю.

В своей книге пророк Даниил, говоря о торжестве святых будущего века (Дан. 12:2–3), сравнивает их со звездами и светилами, которые будут сиять на тверди небесной. Об этом же пишет и апостол Павел в Послании к коринфянам (1 Кор. 15:41). Но как «звезда от звезды разнится в славе», так будет и с телами праведников в день Воскресения в зависимости от степени достигнутого ими богоподобия. Именно поэтому Православная Церковь уже здесь, на земле, исходя из различия подвижничества и даров, наделяет святых Божиих угодников неодинаковыми наименованиями. Среди чинов святых есть и апостолы, и святители, и великомученики, и блаженные, и праведные. Почитание преподобных как отдельного лика святости связано с развитием института монашества. Считается, что именно в монашестве, получая в постриге новое рождение, христианин имеет возможность раскрыть в себе высшее осуществление того образа и подобия Божия, которые даны человеку в творении. Потому большинство преподобных – это люди монашеского звания. Однако есть среди святых этого чина и немногие подвижники, не имевшие монашеского пострига, но благодаря образу своей жизни достигшие подлинного богопознания и богоподобия. Во время Великого поста Православная Церковь поминает двух таких известных преподобных – Алексия, человека Божия, и Марию Египетскую.

Феномен святости, пример которого нам преподносит сказание об Алексие, человеке Божием, трудно воспринимается современными людьми, ведь их жизнь, по большей части, направлена на поиск всевозможных материальных благ, удобств, комфорта и удовольствий. Обычному обывателю, далекому от веры, поступки этого добровольного страдальца Христа ради кажутся не просто странными, но даже безумными. Впрочем, и человеку верующему бывает иногда сложно осмыслить такой неординарный подвиг. Нынешний мир гораздо скорее поддержит любые своеобразные (даже неестественные) человеческие увлечения и наклонности, чем станет глубоко вникать в суть духовного делания святых Божиих угодников. Скажем, если человек посвящает свое существование погоне за удовольствиями, соря деньгами, напивается и кричит под окнами или является фанатичным поклонником какой-нибудь рок-группы, никто не станет его подозревать в невменяемости. Но если вы вдруг надумаете строго следовать заповедям или буквально исполнить хотя бы одно из евангельских повелений, как это сделал прп. Алексий, вас непременно сочтут не вполне нормальным и у окружающих обязательно появятся к вам вопросы. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Первым безумцем был объявлен Христос, Который не находил понимания даже у Своих близких. В Евангелии от Марка (3:21) читаем, что ближние Иисуса пришли забрать Его домой, чтобы избежать ненужных кривотолков и разговоров своих соплеменников, которые полагали, что Он «вышел из себя». А все потому, что Христос учил и поступал иногда вопреки устоявшимся общепринятым традициям. В Новом Завете есть и другие подобные примеры. Наместник Кесарии Фест, пред которым свидетельствовал апостол Павел, выслушав его благовестие, объявил того сумасшедшим (Деян. 26:24).

Таким же нарушителем общепринятых норм и традиций стал и Алексий, человек Божий, родившийся в богатой знатной христианской семье. Казалось бы, он имел все возможности для довольно счастливой и безбедной жизни. Ему сосватали замечательную красивую девушку в жены. Того имущества, которым обладали его родители и наследником коего он являлся, вполне хватило бы не только для семьи, но и для того, чтобы благотворить другим, исполняя заповедь милосердия. Но он предпочел оставить все, став скитальцем и из богатого превратившись в нищего, всецело зависимого от чужого благорасположения к нему, подверг себя многочисленным лишениям и нравственным мукам. Разве такой поступок может не вызвать смущения и удивления? Есть люди, которых такое поведение святого Алексия даже возмущает! В ложном порыве защиты христианских ценностей они обвиняют этого угодника Божия в жестокосердии и непорядочном поведении по отношению к родителям и жене, которую он оставил сразу же после бракосочетания.

Прп. Алексий, человек Божий. XVI век. Фреска. Кипр

Совершенно очевидно, что чем дальше история человечества отстоит от эпохи возникновения христианства, тем сильнее происходит в нашем сознании искажение понимания многих евангельских истин, которые полагали в основу своей жизни христиане первых веков. Именно поэтому удивительный подвиг Алексия человека Божия кажется непонятным и непостижимым. Между тем, святой Алексий, действительно уподобившийся своей жизнью Господу Иисусу Христу, получил наименование человека Божия не от людей, а от Самой Пречистой Матери Спасителя, пред иконой которой он постоянно молился в одном из храмов города Эдессы. Этот чудотворный образ Богородицы «Эдесской» и поныне хранится в базилике святых Вонифатия и Алексия в Риме. Святитель Иннокентий Херсонский в своем «Слове на память Алексия человека Божия» говорил: «Все праведники суть человеки Божии; подобно как грешники – человеки не Божии, а сыны, как называет их Сам Спаситель, диавола; но святой Алексий именуется человеком Божиим в особенном некоем значении: как бы это название принадлежало ему преимущественно перед всеми другими». Подобно Сыну Божию, Который, будучи Создателем и Царем всей твари, принял на себя образ раба (Флп. 2:7), святой Алексий добровольно отказался от прав владельца и господина, став бездомным, презираемым членом общества, терпя поношения и насмешки не только от посторонних, но и от своих бывших слуг и домочадцев. Таким образом он буквально исполнил повеление Христа: «Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф.16:24).

Он не мог поступить иначе. Чувствуя, что сытная, уютная и размеренная семейная жизнь, постоянные заботы об устройстве быта и управления имуществом, родственные привязанности, всевозможные искушения и соблазны, сопровождающие мирскую жизнь, могут помешать полноценному воплощению его главного жизненного устремления, прп. Алексий и осуществил такой странный выбор. Очевидно, что такие поступки не могут совершаться без воли Божией. Когда слава о его праведной жизни стала распространяться среди жителей Эдессы, он убегает и оттуда, но, попав по Промыслу Божию обратно в дом своих родителей, продолжает и далее никем не узнанный вести жизнь странника. 34 года длился его путь добровольного безымянного изгнанника. Несомненно, что Алексий желал спасения и духовного совершенства не только для себя самого, но и для своих близких. В хартии, которую он оставил после своей смерти для родных, было написано: «Я из любви к Нему (Богу) избрал столь многотрудное житие, не изменяя его ради ваших слез, так как для каждого христианина лучше более повиноваться Творцу и Создателю своему, чем родителям своим. Верую, что насколько великую скорбь причинял вам, настолько большую радость получите вы в Царствии Небесном».

Прп. Парфений Киевский. Гравюра XIX века

Пример преподобничества совершенно иного рода мы находим в жизнеописании святого Парфения Киевского, монашеский подвиг которого, на первый взгляд, как будто бы ничем не примечателен. Родился отец Парфений (в миру – Петр Иванович Краснопевцев) в Тульской губернии в семье сельского причетника в 1790 (по другим данным – в 1793) году. Семья жила очень бедно, а потому будущий преподобный с раннего детства научился смиренно терпеть лишения и усердно трудиться. У него рано появилось призвание к иноческой жизни. После видения, которого Петр удостоился в отроческом возрасте, уже ничто земное его не привлекало. Родители очень хотели женить своего сына и оставить при себе, потому что старший брат Петра к тому моменту принял монашество. Сначала Петр учился в духовном училище, а затем – в семинарии. Но, посетив в 1814 году Киево-Печерскую Лавру с богомольцами, он окончательно утвердился в своем намерении стать иноком и ушел из семинарии. Преподобный нес послушание на просфорне в течение 12 лет. В 1824 году был пострижен в монашество с именем Пафнутий. Вскоре отца Пафнутия назначили духовником Лавры. В 1838 году (в довольно молодом возрасте) принял схиму с именем Парфений.

По словам самого отца Парфения, весь его путь проходил спокойно и мирно. Божественная благодать удивительным образом охраняла его с юности, и он не знал ни нечистых помыслов, ни страстных плотских борений, встречая по отношению к себе со стороны окружающих только любовь и уважение. Труд, непрестанная молитва, полное послушание и неосуждение других были главными его принципами. Молитвенное правило преподобного состояло из троекратного чтения Евангелия в течение дня, пения всей Псалтыри, молитв утренних и вечерних, акафиста Спасителю, Божией Матери, поклонения страстям Христовым и песни «Богородице, Дево, радуйся!», которую он произносил триста раз. Кроткий, рассудительный, тихий, незлобивый, милосердный, он еще в начале своего монашеского пути обладал такими добродетелями, которые бывают только плодом долговременных подвигов. По воспоминаниям его современников – это был сущий ребенок! Трудно было представить другого человека, который имел бы такую же младенчески чистую душу, как этот святой. Его жизнь стала абсолютным воплощением евангельского повеления Христа умалиться и «быть как дети», чтобы войти в Царство Небесное (Мф.18:3–4). Окружающим его людям казалось, что святой уже при жизни вошел в «иное» измерение – столько любви и тепла излучала его девственная душа. Преподобный никогда не был предметом зависти ни для кого. Все радовались его присутствию, как присутствию Ангела. В журнале «Домашняя беседа» за 1874 год (№ 38) приводится воспоминание одного посетителя старца, который так говорит о своих впечатлениях: «Я не мог налюбоваться светлым взором этого праведника, тихой ласковой его речью. Жаль, что свидание наше было коротко!» Святой Парфений имел необыкновенное усердие и умилительную детскую любовь к Божией Матери. Много раз в течение жизни имел видения Пречистой Девы. Преподобный обладал даром прозорливости. Перед кончиною старец простился со всеми. В праздник Благовещения 1855 года он преставился. Погребение его было совершено в Голосеевском храме иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Широкое почитание преподобного Парфения началось сразу же после его смерти. Прославление его было совершено Украинской Православной Церковью в 1993 году.

Разные жития этих двух преподобных свидетельствуют о том, что у каждого свой путь к Богу. Немногие из людей способны служить Творцу в таком совершенстве, как святой Алексий, человек Божий. Не всякому по силам вести и такой образ жизни, какой был у преподобного Парфения Киевского. Однако, имея перед собой пример этих угодников Божиих, мы должны стремиться жить более высокой и чистой христианской жизнью, научаясь у этих подвижников подлинной духовной науке благочестия.

Преподобный Парфений Киевский: Веруй, что все делается с нами по воле Божией

О Господи, Создатель мой,

Даруй мне сию чистоту духа, сию простоту сердца,

которые делают нас достойными любви Твоей.

Преподобный Парфений Киевский

Преподобного Парфения Киевского (1793 – 1855) отличали непрестанная молитва и младенчески чистая душа. Монашеский путь праведник начал в Киево-Печерской Лавре. Иеромонаху поручили духовную опеку над братией обители. Он стал духовником Киевского митрополита Филарета (Амфитеатрова).

Преподобный составил несколько известных молитв ко Господу и Пресвятой Богородице. Своим духовным чадам старец рекомендовал ежедневно читать Святое Евангелие и Псалтырь. Мудрые советы святого Парфения и ныне служат руководством на пути к спасению.

ДУХОВНЫЕ НАСТАВЛЕНИЯ ПРЕПОДОБНОГО ПАРФЕНИЯ КИЕВСКОГО

– Рассуждение выше всех добродетелей; чрез него душа противится страстям и помыслам, обуревающим ее.

– Рассуждение выше всего; терпение нужнее всего; молчание лучше всего; многоречие хуже всего.

– Потеря благодати страшнее всех потерь; нет бедственнее состояния, как состояние человека, потерявшего благодать. Весьма немногие возвращали ее величайшими подвигами. Надобно иметь непрестанную бдительность, чтобы сохранить ее. Она дается нам туне, по единому милосердию Божию: но к сохранению ее мы должны прилагать все свое тщание.

– Враг неусыпно борется с нами. Прежде борет он нас с шуей стороны, т. е. искушает нас нашими же страстями и похотями; а когда не успеет побороть с шуей, борет нас с десной, т. е. в самых добрых делах наших устрояет нам сети к падению.

– Чем ближе приблизишься ты к Богу, тем сильнее враг ухватится за тебя. Потому-то «аще приступаеши работати Господеви, уготови душу твою во искушение».

– Враг во все наше доброе всевает свои плевелы.

– Никогда не должно скоро последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытывать его временем.

– Чтобы стяжать терпение в скорбях и искушениях, веруй, что все делается с нами по воле Божией.

– Крайне опасно последовать своим мыслям и рассуждению в деле спасения. Наш ум — ограниченное око плоти, которое может только видеть и распределять дела внешние и вещественные; а пути высшие должны мы предавать Самому Богу чрез отца нашего и наставника, и во всем следовать его рассуждению.

– Наши желания и намерения беспрестанно изменяются и рассеваются, как прах. Итак, всеконечно должны мы умертвить свою волю и предаться воле водителя нашего.

– Берегись осуждать ближнего, а чтобы не впасть в сие искушение языка, не присматривайся к чужим поступкам.

– Нищелюбие и нестяжание великие сокровища уготовляют душе.

– Неизреченная польза проистекает от уединения, но с ним неразлучна должна быть молитва.

– Уединение и молитва выше всякого блага.

– Стяжавший молитву не имеет времени и подумать о чем-либо земном; ему тяжелы и беседы, и видение людей, и все отвлекающее его от Бога.

– Истинную молитву стяжать неизреченно трудно. Не раз душа за подвиг сей приблизится ко вратам смертным. Но кто уже сподобится стяжать ее, у того она, как болячка, врастет в сердце и ничто не измет ее.

– Любовь к Богу можно возжечь в душе только одною непрестанною молитвою.

– Уединение внешнее должно сопровождаться уединением внутренним. Только совершенное удаление от человек, телом и мыслью, может даровать мир душевный.

– Враг наводит уныние на всякую душу, хотящую спастись. Страх Божий более поста и всех подвигов измождает плоть. Кто стяжал его, для того нет на земле ни скорби, ни радости.

– Человек всеми своими усилиями, без содействия Божия, не может располагать ни внешнею жизнью своею, ни состоянием души своей. Без Бога ни до порога.

– Наша человеческая воля есть — только пожелать добра и изыскивать на то средства, а совершитель и делатель всякого добра есть Бог; а злое от нас.

– И добре жительствовать, и добре творить, и добре мыслить — несть жертва Богу, а долг человеческий пред Ним.

– Чтобы уклониться от смущения и сохранить дух молитвы, уклоняйся от всякого рода бесед и посещений, всему предпочитай уединение и часто размышляй о смерти.

– Смерть вожделенна для любящих Бога, но страшна неуготовавшимся.

– Хранение чистоты телесной должно сопровождаться хранением чистоты мысленной.

– Чистоту телесную и мысленную можно стяжать только непрестанною молитвою и устремлением ума к Богу; пришествие Святого Духа попаляет и истребляет все страсти.

– Гнев, тщеславие или высокоумие и осуждение ближнего отгоняют благодать Святого Духа.

– Честь, от человек бываемая, должна быть ненавистна душе, ищущей спасения и познающей свою немощь.

– Излишество в пище наносит душе больший вред, нежели телу, и излишний сон — от излишней пищи.

– Малейшее пристрастие не только к человеку, но и к вещи, наводит гнев Божий и дает место тли.

– Для достижения совершенной чистоты не имей привязанности, даже духовной, ни к человеку, ниже к вещи; люби всякого любовию совершенною, как самого себя, но без пристрастия, т. е. не желай видения или присутствия любимого человека и не услаждайся мыслью о нем.

– Молчание есть великая добродетель; язычный не исправится на земле.

– Многоречие отгоняет благодать и погубляет теплоту души.

– Нестяжание и молитва необходимы для спасения. Молитва рождает нестяжание, нестяжание — молитву.

– Кто сам не достиг в меру совершенства и начинает учить других, — погубляет и то, что имел.

– Все средства употребляй для снискания мира душевного, и ничем, кроме молитвы и уединения не обретешь его.

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО ПАРФЕНИЯ КИЕВСКОГО

30 марта в Свято-Покровском Голосеевском мужском монастыре Киева (Голосеевская пустынь) особо чтимый праздник – день памяти святого преподобного Парфения Киевского. В 1993 году иеросхимонах Парфений прославлен как местночтимый святой Украинской Православной Церкви.

Преподобный Парфений Киевский (в миру – Петр Иванович Краснопевцев) родился 24 августа 1793 года в бедной семье причетника села Симонова Тульской губернии. С самого раннего возраста испытал скорби, связанные с бедностью, и, видя жизнь своих родителей, научился терпению, смирению, милосердию и трудолюбию.

Призвание к иноческой жизни созрело в нем тоже рано. Еще в отроческом возрасте Петр удостоился видения Духа Божия в виде белоснежного голубя, и с тех пор ничто земное его не привлекало. Его старший брат Василий стал монахом. Родители надеялись, что с ними, женившись, останется младший, но Петр, не закончив курса в Тульской духовной семинарии, ушел в Киево-Печерскую Лавру.

Его назначили на послушание в просфорную. Впоследствии старец вспоминал: “Я вовсе не раздумывал о подвигах монашеских, о том, чтобы установить себе такое или другое правило, избрать такой или иной образ жизни. Я думал только о том, как бы молиться, да молиться непрестанно, и трудиться, сколько есть сил; слушать во всем, как Бога, начальника; никого не оскорбить и не осудить; да мне и некогда было смотреть за поступками других, я только себя знал”.

С детства кроткий, рассудительный и чистый сердцем, Петр и в новоначалии имел такие добродетели, которые обычно бывают только плодом долговременных подвигов.

Прп. Парфений Киевский изображен на иконе Новопрославленных Преподобных Киево-Печерских

Его строгая жизнь и ревность к послушанию не укрылась от наместника Лавры архимандрита Антония (Смирницкого, впоследствии – архиепископа Воронежского), который поставил послушника Петра начальником просфорни. Это послушание подвижник нес более 12 лет и удостоился даже видения преподобного Никодима Просфорника. В подражание этому святому Петр выучил наизусть Псалтирь и до конца жизни совершал ее ежедневно.

В 1824 году его постригли в монашество с именем Пафнутий. В этом же году он был рукоположен в сан иеродиакона, а спустя шесть лет – в сан иеромонаха. В 1834 году отца Пафнутия назначили духовником Лавры, поручив ему назидать братию. Это новое послушание доводило преподобного до изнеможения: его чистая душа не могла примириться с многообразием человеческих грехов и страстей. Но он никогда не обвинял грешника, а всю вину за грех возлагал на врага рода человеческого – диавола.

В 1838 году святитель Филарет постриг его в схиму с именем Парфений – в честь святителя Парфения Лампсакийского. После принятия Великого Ангельского образа старец затворился в тесной келлии, единственное окно которой закрыл иконой Пресвятой Богородицы. К Божией Матери он питал особую умилительную любовь и не раз удостаивался Ее видения, а также и других благодатных явлений. По слову Богоматери, что «схимничество есть посвятить себя на молитву за весь мир», преподобный Парфений неустанно молился обо всех. Он составил множество молитв, в том числе, и молитвенные воздыхания к Пресвятой Богородице и молитвенное поклонение Преподобным отцам Киево-Печерским.

В дневные молитвословия Русской, Болгарской и некоторых других православных церквей вошла Молитва иеросхимонаха Парфения Киевского.ВИДЕО

Старец ежедневно совершал Божественную Литургию: осенью и зимой – в Киево-Печерской Лавре, а весной и летом – в Голосеевской пустыни, где в течение 17 лет проводил с владыкой Филаретом весенние и летние месяцы.

В Голосеево, в самом уединенном углу пустыни, находилась его келлия – небольшой домик, со всех сторон окруженный густым садом. Если владыка был занят, то после совершения Божественной Литургии в домовой церкви при митрополичьих покоях, старец сам уходил в лес и там совершал свое молитвенное правило, прочитывая во время прогулок всю Псалтирь, которую знал наизусть и читал даже во сне.

«Здесь носится дух Преподобных отцов наших Печерских». И если есть на земле утешение и радость, то это в пустынном безмолвии. Люди отлучают нас от Бога, а пустыня приближает к Нему», – так преподобный Парфений говорил о Голосеево.

Только в последние годы, когда его силы ослабели, он уже не мог совершать свои прогулки по пустынному лесу. Прогулки постепенно сокращались, а потом и вовсе прекратились.

Но, несмотря на свою великую любовь и к Лавре и к Голосеевской пустыни, старец всегда и во всем боялся нарушить волю Божию. Поэтому он спросил святителя Антония, архиепископа Воронежского о том, где ему полезнее пребывать: в Лавре или в Голосеево.

Святитель ответил преподобному: «Вам Бог послал великого архипастыря, отличающегося, сверх прочих Духа Святаго даров, Боголюбезным смиренномудрием. Его святым примером и наставлением руководствуйтесь. Какое место к прожитию и послушанию назначит Вам: там и пребывайте. Сему светильнику имею сильное стремление и я грубую выю свою подклонить в послушание, но по недостоинству лишен сего дара. Усерднейше прошу Вас пред святыми угодниками помолиться о моем недостоинстве. Сильный в крепости Господь да поможет Вам во спасении. Ваш усердный слуга и богомолец Антоний, арх. Воронежский».

Трудно было представить другого человека, у которого была бы такая младенчески чистая душа. Он жил совершенно в другом измерении, не помышляя ни о чем земном. Охраняемый Божественной благодатью, старец с юности не знал нечистых помыслов и борений с плотскими чувствами, и весь путь монашеского подвига проходил, по его же словам, удивительно спокойно и мирно, встречая по отношению к себе только любовь и уважение. Его рано назначили духовником Лавры. И схиму он принял рано: в 46 лет, когда в Киево-Печерской обители не осталось ни одного схимника…

Преподобный Парфений никогда не был предметом зависти для братии ни в Лавре, ни в Голосеево: все его любили, все радовались ему, как Ангелу. Эту любовь он приобрел своим младенческим незлобием и неподражаемой простотой, живо напоминавшей великих отцов первых, золотых времен иночества.

Не было дня, когда старец не совершил бы своего келейного правила, за которое в течение 20 лет испытывал страшные бесовские нападения.

Вот что рассказывал сам преподобный о своем правиле: «Евангелие книжно чту в вечер, заутра и полудне, по единому Евангелисту. От полудне начинаю и Псалтирь воспевати с Богом изустно, и в сутки весь оканчиваю. Ко сну отходя чту акафист Богоматери, с поклонением Страстем Господним (Святителя Димитрия Ростовского) и вечерними молитвами. От сна восстав, чту акафист Спасителю с утренними молитвами и яже ко Причащению – вся сия изустно.

Обрадование с молитвою Богородице (Богородице Дево, радуйся) чту трижды сторицею; триста молитв: за Имя Божие во единице Триипостасное три краты, за евангелистов, на них же почил Христос, яко на колеснице умной – трижды четверицею; за язвы Христовы пяточисленныя – трижды пятерицею; за скорбь Богоматери, юже претерпе седсистрельно – трижды седмерицею; за странствие Христово на земли, иже пожил с человеки тридесять три лета – трижды десятирицею; за Пятидесятницу в ожидании Духа Божественного – трижды пятиюдесятирицею (то есть три раза по 50 молитв)…

Я на Богоматерь тако надеюсь, яко на гору каменную: понеже я Богом о Ней тако уверен, что от Адама и до скончания века не будет тех людей, лишенных вечной славы наслаждения, кои по Бозе на Нее уповали и надеялись…»

Батюшка Парфений нежно любил Матерь Божию, старался и приходящих к нему приобщить к этой любви. К чтению Псалтири он прибавлял между всеми кафизмами и славами Архангельское приветствие Богородице и составлял к Ней свои молитвы, исполненные нежной любви и упования.

Эту особенную, нежную любовь к Богоматери старец передавал и своим духовным чадам, а их было немало: святитель Антоний (Амфитеатров), Архиепископ Казанский; святитель Феофан (Говоров), затворник Вышенский; архимандрит Лаврентий (Макаров), наместник Иверского монастыря на Валдае и многие другие…

К владыке Филарету, облекшему его в великий Ангельский образ, преподобный питал безграничное доверие и любовь, а святитель, будучи истинным аскетом и монахолюбцем, очень чтил этого подвижника и даже выбрал его духовным отцом. Владыка отдыхал от архипастырских трудов и забот в пустынном Голосеевском уединении и в беседах со старцем Парфением. Да и сам митрополит в Голосеево был больше похож на старца, а не на архиерея: обычная шапочка, простая ряса, Евангелие, апостол и старческий костыль в руках…

Старец Парфений Киевский, имевший необыкновенное, умилительное, нежное усердие и детскую любовь к Богоматери, умер в тот самый праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, который он особенно любил и о котором говорил: «Буди благословен и преблагословен и треблагословен день Благовещения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы».

Достигши высших ступеней духовности, знаменитый подвижник, старец Парфений Киевский, с нетерпением и радостью ожидая дня смерти, сидя у давно приготовленного им для себя гроба, говорил с восторгом о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; а смерть этот человек называл «возвращением от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество».

В 1855 году в день Благовещения, совпавший тогда со Страстной пятницей, отец Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей своей келейной церкви.

Предсмертная молитва иеросхимонаха Парфения Киевского

1. Когда я, удрученный болезнью, восчувствую, приближение кончины земного бытия моего: Господи, помилуй меня.

2. Когда бедное сердце мое при последних ударах своих будет изнывать и томиться смертными муками: Господи, помилуй меня.

3. Когда очи мои в последний раз орошатся слезами при мысли, что в течение моей жизни оскорблял я Тебя, Боже, грехами моими: Господи, помилуй меня.

4. Когда частое биение сердца станет ускорять исход души моей: Господи, помилуй меня.

5. Когда смертная бледность лица моего и холодеющее тело мое поразит страхом близких моих: Господи, помилуй меня.

6. Когда зрение мое помрачится и пресечется голос, окаменеет язык мой: Господи, помилуй меня.

7. Когда страшные призраки и видения станут доводить меня до отчаяния в Твоем милосердии: Господи, помилуй меня.

8. Когда душа моя, пораженная воспоминаниями моих преступлений и страхом суда Твоего изнеможет в борьбе с врагами моего спасения, силящимися увлечь меня в область мрака мучений: Господи, помилуй меня.

9. Когда смертный пот оросит меня, и душа с болезненными страданиями будет отдаляться от тела: Господи, помилуй меня.

10. Когда смертный мрак закроет от мутного взора моего все предметы мира сего: Господи, помилуй меня.

11. Когда в теле моем прекратится все ощущение, оцепенеют жилы и окаменеют мышцы мои: Господи, помилуй меня.

12. Когда до слуха моего не будут уже доходить людские речи и звуки земные: Господи, помилуй меня.

13. Когда душа предстанет лицу Твоему, Боже, в ожидании Твоего назначения: Господи, помилуй меня.

14. Когда стану внимать праведному приговору суда Твоего, определяющего вечную участь мою: Господи, помилуй меня.

15. Когда тело, оставленное душею, сделается добычей червей и тления и, наконец, весь состав мой превратится в горсть праха: Господи, помилуй меня.

16. Когда трубный глас возбудит всех при втором Твоем пришествии и раскроется книга деяний моих: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного раба Твоего (имя). В руце Твои, Господи, предаю дух мой. Аминь.

Похоронили подвижника в Голосеевской пустыни, в церкви в честь иконы Божией Матери, именуемой «Живоносный Источник». В 1930-е годы храм был взорван и гробница святого разрушилась. В настоящее время его святые мощи находятся под спудом.

Подготовила Мария Проскура – для «УНИАН-Религии».

При подготовке материала использованы главы книги «Богородичный Голосеевский монастырь: Русский Афон» и информация из открытых источников.

профессор Антон Владимирович Карташёв

Метод и методология научной работы

Общая церковная история

Церковь, общество и государство

История Древней Церкви

История Русской Православной Церкви

Священное Писание Ветхого Завета

Церковный и общественный деятель, последний обер-прокурор Святейшего Синода, богослов, историк русской церкви, публицист.

Биография

Жизнь и деятельность А. Карташева в дореволюционный период

Родился 11 июля 1875 года, на Урале, в городе Кыштым. Он был потомком крепостных крестьян, его отец был шахтёром. И вот из такой трудовой семьи вышел человек, чьи образованность и воспитанность поражали современников, чья сознательная жизнь была прочно связана с Церковью.

Будучи юным, он закончил Духовное училище, а затем был принят в Пермскую духовную семинарию. Окончив её в 1894 году, поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию. По завершении обучения в академии в 1899 году, Карташев занимал, на кафедре истории Русской Церкви, должность доцента.

Через несколько лет академической преподавательской деятельности он оставил её. Шел 1905 год. Решение уйти из академии не в последнюю очередь было связано с недовольством руководства общественной деятельностью А. Карташева, с его активным участием в набиравших тогда силу общественных дискуссиях, связанных с вопросами об изменении политических и религиозных условий жизни в России. Карташев был активным участником Религиозно-Философских собраний, участвовал в деятельности религиозной общины, где имел личное общение с Дмитрием Мережковским, Зинаидой Гиппиус, Мариэттой Шагинян.

Некоторыми представителями духовенства подобные настроения воспринимались не иначе как революционный настрой. Занимавший тогда пост ректора духовной академии епископ Сергий (Страгородский) поставил Карташева перед выбором: или он прекратит участие в подобного рода общественной деятельности, или же руководство академии прекратит поддерживать с ним трудовые отношения. Карташев сделал выбор в пользу церковно-общественной деятельности и подал прошение об увольнении.

Вскоре он устроился на работу в Петербургскую Публичную библиотеку. Благодаря его стараниям, библиотека пополнилась рядом новых научно-богословских трудов.

Кроме того Антон Владимирович преподавал на Бестужевских курсах. А с 1909 года исполнял обязанности председателя Петербургского религиозно-философского общества. Находясь на этом ответственном посту он, как и раньше, отстаивал идею о необходимости преобразований в церковной жизни.

Когда произошла Февральская революция Карташев отнёсся к ней с определенной долей сочувствия. Конечно же, он не предполагал, что вслед за Февральскими событиями последуют и Октябрьские, которые перечеркнут многие из его желаний и надежд, послужат причиной хаоса, разрухи, торжества идеологии научного атеизма.

Между тем в марте 1917 года он стал товарищем (заместителем) обер-прокурора Святейшего Синода, В. Н. Львова. В этот период Временное правительство продекларировало равенство всех религий перед законом. В апреле Святейший Синод выступил с обращением к Церкви о необходимости восстановления древней практики выборности епископата, учредил предсоборный совет, задачей которого ставилось подготовить условия для созыва Всероссийского Поместного Собора. В июне Синод принял «Временное положение о православном приходе», имевшим целью активизировать мирян.

Трудность складывающейся обстановки, необходимость решения связанных с ней текущих задач при отсутствии должной компетентности у В. Львова требовали скорейшего его освобождения от должности обер-прокурора и назначения нового человека. В июле 1917 года эту должность, по инициативе Церкви, занял А. В. Карташев.

Ввиду созыва Собора, на котором предполагалось восстановить патриаршество на Руси, и, как следствие, выхода Церкви из подчинения правительству Керенского в августе 1917 пост обер-прокурора Святейшего Синода был упразднён, а А. В. Карташев был назначен первым министром в министерстве исповеданий. Собор был открыт 15 августа и до своего закрытия успел рассмотреть ряд важных вопросов.

Эмиграция

Вскоре после Октябрьской революции Антон Владимирович вместе с другими министрами был арестован и заключен под стражу в Петропавловской крепости. Сообщают, что тогда за него лично хлопотала перед ВРК А. М. Коллонтай. В заточении он пробыл три месяца, а освободившись, скрылся и был вынужден таиться в Москве в конспиративных квартирах, на положении нелегала.

Советскую власть Карташев решительно не воспринимал, хотя какое-то время жил и работал в новой России, будучи вынужден считаться с новым положением вещей. В 1918 году он образовал Православное «Братство Святой Софии», объединившее в своих рядах представителей интеллигенции и духовенства.

В 1919 году, в январе, Антон Владимирович покинул территорию России и перебрался в Финляндию. Находясь в эмиграции, он возглавил Русский национальный комитет в Финляндии, а потом в Париже. Осев во Франции, Карташев не просто критиковал советскую власть, но в своих публикациях и речах поддерживал борьбу с большевизмом. При этом он отмечал, что для победы необходимо опираться на народные массы, а для этого нужно, чтобы народ образумился. Вразумиться же он должен через возвращение к вере.

Большую роль Карташев сыграл в деле создания и формирования Русского студенческого христианского движения. Здесь он имел единомышленниками и соратниками Николая Бердяева и отца Сергия Булгакова. Впоследствии, по инициативе движения, в Париже был образован Свято-Сергиевский Богословский институт. Со временем это учебное заведение обрело широкую известность. Антон Владимирович, занимая должность профессора, посвятил институту много лет свой жизни. Здесь он преподавал Историю Церкви, Ветхий Завет, еврейский язык.

Умер А. В. Карташев 10 сентября 1960 года, в городе Париже. Его похоронили на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Творческое наследие

Многие из работ Карташева дошли до нас через публикацию в таких известных изданиях как журналы «Вестник РСХД», «Путь», сборник «Православная мысль».

Среди фундаментальных трудов особо выделяются: «Очерки по истории Русской Церкви. Том 1, Очерки по истории Русской Церкви. Том 2», «Воссоздание Св. Руси», «Вселенские Соборы».

Жизнь Антона Владимировича Карташева

Антон Карташев — ученый и церковный деятель, последний обер-прокурор Святейшего Синода, первый и единственный министр исповеданий в истории России. Такой набор сочетаний не случаен, а свидетельствует об особом месте этого человека в истории Русской Церкви.

Дореволюционная биография

Карташев Антон Владимирович родился в 1875 году 11 июля в уральском городе Кыштым. Его дед и отец были крепостными крестьянами, приписанными к заводу. Таких называли фабричными. Дед Карташева смог выбиться в люди и даже стать управляющим, а отец после освобождения крестьян поселился в городе Екатеринбурге, записавшись в сословие мещан. Отец достиг довольно больших высот, став членом земской управы.

Карташев воспитывался в благочестивой православной семье, с детства полюбил православное богослужение и стал искренним приверженцем Православной Церкви, каковым и остался до конца своей жизни. Карьера будущего ученого и церковного деятеля складывалась успешно.

При этом, будучи выходцем из крестьянского сословия, он сразу же выбрал свой путь, как человека приверженного Церкви.

1. В 1894 году он закончил Пермскую духовную семинарию в числе первых.
2. До 1899 года учился в Санкт-Петербургской духовной академии, а затем преподавал в ней до 1905 года русскую церковную историю.
3. Но после 1905 года Карташев увольняется из Академии и становится преподавателем Высших женских курсов и одновременно подрабатывает в Публичной библиотеке. На женских курсах историк проработал до 1918 года.

Получив степень магистра богословия, Карташев перестал платить крестьянские подати. До этого он их платил именно потому, что происходил из крестьян. Карташев активно включился в духовную жизнь Петербурга, дружил и близко знал Мережковского, Гиппиус, Шагинян и многих других деятелей «серебряного века».

Жизнь Антона Карташева до 1917 года складывалась следующим образом:

• возглавляет религиозно-философское общество в Санкт-Петербурге начиная с 1909 года;
• в это время он сотрудник журналов «Новый Путь», «Вестник жизни»;
• в 1912 году входит в руководящий состав масонской ложи Великий Восток народов России, которая приближала гибель собственной страны;
• после февральской революции 1917 года становится одним из лидеров кадетской партии и принимает активное участие в разрушении прежней императорской России.

В 1917 году Карташев назначен обер-прокурором Святейшего Синода, а затем министром исповеданий. Принимал довольно деятельное участие в работе Поместного Собора Русской Церкви. После падения Временного правительства был арестован советскими властями вместе со всеми другими министрами.

Интересный факт! По ходатайству Александры Коллонтай, Карташев был освобожден из-под ареста. Видимо первой российской женщине феминистке импонировало то, что ученый долгое время преподавал на Высших женских курсах.

Как член Временного правительства, Антон Карташев был под контролем советской власти, но при этом участвовал в работе Поместного Собора Русской Церкви и несколько раз встречался с Патриархом Тихоном. Но в советской России ему не было места, и поэтому в 1919 году он эмигрировал.

Биография в эмиграции

Сначала Карташев оказался в Эстонии. И пока на территории Прибалтики господствовал генерал Юденич, занимал в его правительстве должность министра исповеданий. После поражения белого движения в Прибалтике, несмотря на то что образовалось несколько буферных государств, враждебных Советской России, не согласился вернуться на родину и эмигрировал в Западную Европу.

Его судьба складывалась таким образом:

• председатель русского национального комитета в Финляндии, Париже;
• активный участник русского студенческого движения;
• редактор журнала «Борьба за Россию»;
• активный прихожанин русских приходов, подчинявшихся Константинопольскому Патриархату;
• профессор русской истории в Сорбонне с 1922 по 1939 года;
• входил в число основателей Свято-Сергиевского православного института в Париже.

Он долгое время был преподавателем этого учебного заведения, его учениками были отцы Иоанн Мейендорф и Александр Шмеман, которые на сегодняшний день являются одними из самых авторитетных богословов Русской Церкви.

В годы господства гитлеровской власти Карташев не раз вызывался в гестапо, где подвергался многочисленным допросам, цель которых состояла в том, чтобы профессор выдал своих учеников, чего он никогда не делал.

После войны Карташев продолжил преподавать в Свято-Сергиевском институте, который подготовил немало способных богословов и миссионеров. Профессор мирно почил 10 сентября 1960 года во французском местечке Ментона.

Факт! Студентам Свято-Сергиевского православного института Антон Владимирович был известен не только как историк Церкви и богослов, но и как отличный певец церковного хора и чтец книг Святого Писания.

Труды и публикации

Карташев — один из самых известных и уважаемых русских богословов и историков Церкви XX века. В полной мере его талант развился именно в эмиграции. И в этом нет ничего удивительного, так как жизнь в России (в основном политическая, церковно-общественная деятельность) не давала возможности для научных исследований. Будучи в эмиграции, Карташев публиковался в следующих изданиях:

• «Путь»;
• «Вестник русского христианского движения»;
• «Православная мысль»;
• «Современные записки»;
• «Церковный вестник Западно-Европейской епархии».

То есть все, что выходило на русском языке, посвященное христианскому просвещению и богословию, благодаря трудам Карташева. И они были довольно значительны в то время, когда ученый имел возможность заниматься науками.

До революции ученый издал несколько работ, которые можно охарактеризовать как подготовительные к основным трудам, в них накапливался материал. Например, такой труд как «Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории», увидевший свет еще в 1903 году, стал основой монографии в двух томах под названием «Очерки истории Русской Церкви», изданной в Париже в 1959 году.

Очевидно что данный труд стал итогом изысканий Карташева, а также его наблюдений в течение многих лет преподавания и административной деятельности. Сочинение это изумительно и по своей структуре, постановке вопросов, а также прекрасному языку изложения.

Также очень немаловажный труд, получивший первое свое печатное издание в Париже в 1963 году, назывался «Вселенские Соборы». В этой монографии Антон Карташев в самых тщательных подробностях исследует все Соборы еще единой Церкви. Книга написана очень понятным и доходчивым языком. Все что сложно, становится понятным, благодаря Антону Владимировичу.

Видно, что эти труды — плод самых тщательный размышлений, которые ученому удавалось вести в последние десятилетия своей жизни, и они воплотились в его самых главных сочинениях.

Карташев был не столько политический деятель, сколько ученый и богослов. И он смог реализовать свои задумки на страницах монографий и учебников. Последние пять лет до своей кончины он работал над пособием по исагогике Священного Писания, охватывающим Пятикнижие.

КАРТАШЕВ АНТОН ВЛАДИМИРОВИЧ

А. В. Карташёв

Антон Владимирович Карташёв (1875 – 1960), богослов, историк церкви, обер-прокурор Святейшего Синода (июль-август 1917), министр исповеданий Временного правительства (1917), профессор Свято-Сергиевского Богословского института в Париже.

Родился 11 июля 1875 года в поселке Верхне-Кыштымский завод Екатеринбургского уезда (ныне г. Кыштым Челябинской области) в семье шахтера.

По окончании духовного училища поступил в Пермскую духовную семинарию, которую окончил в 1894 году. В 1899 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, затем исполнял должность доцента по кафедре истории Русской Церкви.

В 1905 оставил преподавание в академии и поступил на службу в Петербургскую Публичную библиотеку; был избран преподавателем петербургских Высших женских курсов по кафедре истории религии и церкви (1906-1918).

С 1909 года – председатель Петербургского религиозно-философского общества, сторонник обновления церковной жизни.

С 25 марта 1917 года – товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, а с 25 июля – обер-прокурор. Осознавая необходимость церковных преобразований и изменения отношений между церковью и государством, Карташёв настаивал на упразднении должности обер-прокурора; с 5 августа – министр исповеданий Временного правительства. Был деятельным членом Поместного Собора Русской Церкви 1917-18.

После октябрьского переворота 1917 года был арестован. Отбыв трехмесячное заключение, жил на нелегальном положении в Москве.

В 1918 году основал Православное «Братство Св.Софии», в которое входили представители духовенства и церковной интеллигенции.

В январе 1919 года выехал из России. Активный деятель русской эмиграции: председатель Русского национального комитета в Финляндии, затем в Париже, член епархиальных собраний и епархиального совета Русского экзархата Константинопольского Патриархата.

Был одним из основателей и профессором (с 1944 – доктор церковной истории «honoris causa») Свято-Сергиевского Богословского института в Париже (1925-60). Преподавал историю Церкви (общую и русскую), Ветхий Завет и еврейский язык. В 1939-1944 гг. – инспектор института.

Участник съездов Русского студенческого христианского движения (РСХД). Сторонник христианского единства, входил в состав русских делегаций на экуменических конференциях в Оксфорде и в Эдинбурге (1937). Опекал Национальную организацию витязей.

Скончался 10 сентября 1960 года в Париже. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

А. В. Карташёв

Научная деятельность Карташёва отличалась подлинным энциклопедизмом, блестящей интуицией и необычайной энергией. Основной сферой его интересов была история Церкви. Уже в первых, дореволюционных работах [1] проявились аналитический подход к историографии и критическое отношение к источникам. В эмиграции научные публикации по церковно-историческим проблемам были продолжены в различных периодических изданиях журналах «Путь», «Вестник РСХД», сборниках «Православная мысль». Итогом многолетней научной и преподавательской деятельности Карташёва стал богословско-исторический трактат «Воссоздание Святой Руси» – своеобразный опыт построения церковно-государственных отношений, и двухтомный фундаментальный труд «Очерки по истории Русской Церкви» – лучший на сегодняшний день обзор русской церковной истории в контексте общеисторического развития. В «Очерках» проявилась широта интересов, принципиальность и интеллектуальная честность автора, его научная объективность в анализе источников, критическое отношение к историческим событиям.

Труды, публикации

• Реформа, реформация и исполнение Церкви. – Петроград: Корабль, 1916. 65 с. (2-е издание – – Берлин, 1922).
• Задачи, характер и программа русского национального объединения: Доклад съезду РНО в Париже 5-12 июня 1921 г. – Париж, 1921. 32 с.
• На путях: Кн. 2. – М., Берлин: Геликон, 1922. 352 с. (один из авторов).
• Россия и латинство. – Берлин, 1923. 218 с. (один из авторов).
• На путях к Вселенскому Собору. – Paris: YMCA-Press, 1932. 140 с.
• Церковь и государство: Что было и что должно быть в России (Христианство перед современной социальной действительностью). – Paris: YMCA-Press, 1932. 19 с. (Приложение к журналу “Путь” (N 33)).
• Христианское воссоединение: Экуменическая проблема в православном сознании. Сборник статей. – Париж: YMCA-Press, 1933. 166 с. (один из авторов).
• Практика апелляционного права Константинопольских Патриархов. – Варшава: Варшавская синодальная типография, 1936.
• Живое предание: Православие и современность: Труды Правосл. Богосл. ин-та в Париже. (Православная мысль. Вып. 3). – Париж: YMCA-Press, 1937. 196 c. (один из авторов).
• Церковь и государство (Восточно-православная точка зрения). – Варшава: Варшавская синодальная типография, 1937.
• Лик Пушкина: Речи, читанные на торжественном заседании Богословского Института в Париже. – Париж, 1938 (2-е издание – Париж: УМСА-Рress, 1977. 47 с.) (один из авторов).
• Святой великий князь Владимир – отец русской культуры. – Париж, 1939. 24 с.
• Ветхозаветная библейская критика: Актовая речь, произнесенная 13 февраля 1944 г. в Свято-Сергиевской духовной академии в Париже. – Париж: YMCA-Рress, 1947. 95 с.
• Воссоздание Святой Руси. – Париж, 1956. 251 с. (2-е издание (репринт) – М.: Столица, 1991).
• Жизненный путь митрополита-экзарха Владимира: К пятидесятилетию архиерейской хиротонии (1907–1957). – Париж, 1957. 16 с.
• Очерки по истории Русской Церкви: В 2 томах. – Париж: YMCA-Press, 1959: Т. 1. 681 с.; Т. 2. 589 с. (2-е издание (репринт) – М.: Наука, 1991; 3-е издание – М.: Терра, 1997).
• Вселенские Соборы. – Париж, 1963. 801 с. (2-е издание – М.: Республика, 1994. 542 с.).
• Святая Русь в путях России. – Париж. 24 с.
• Из истории христианской Церкви на родине и за рубежом в XX столетии. -М.: Крутицкое подворье, 1995. -320 с. (Один из авторов).
• Церковь, история, Россия: Статьи и выступления. -М.: Пробел, 1996. -303 с.

Использованные материалы

• В.Шелохаев. Энциклопедия Русской эмиграции, 1997 г.
  • http://interpretive.ru/dictionary/458/word/kartashev-anton-v. ich
• Биография на сайте “Религиозные деятели русского зарубежья”
  • http://zarubezhje.narod.ru/kl/k_006.htm

[1] «Краткий историко-критический очерк систематической обработки русской церковной истории» // Христианское чтение, 1903, июнь-июль; «Был ли апостол Андрей на Руси» // Там же, 1907, июль